Европа в огне. Диверсии и шпионаж британских спецслужб на оккупированных территориях. 1940–1945
Шрифт:
Кулиоли несколько дней носил конверт в кармане, прежде чем ему представился случай отдать его неуловимому Гаспару. При этом юноша даже не подозревал, что держит в руках собственную смерть.
После встречи с Кулиоли, который произвел на него очень приятное впечатление, Аршамбо забеспокоился. Его тревога еще более усилилась, когда он познакомился с Гас-паром. Он рассказал Саттилу о яде, и тот согласился, что здесь не все чисто. Саттил велел Гаспару забыть о планах по «ликвидации предателя».
– Если у тебя есть основания не доверять Кулиоли, – сказал он, – ты должен попросить Лондон прислать за юношей «лизандер» и отправить его в Англию. Там проведут расследование и примут необходимые меры.
После этого Саттил послал сообщение
Кулиоли не терял времени даром. С одобрения и при полной поддержке Саттил а он начал присматриваться к Сол они. Это один из самых живописных районов Центральной Франции. Окруженный реками, он покрыт густыми лесами, среди которых попадаются болота. Безлесные участки поросли низкорослым кустарником, весной они покрываются изумительным ковром из великолепных желтых цветов, а осенью буйно расцветают сиреневым вереском. В Солони, где не было больших дорог, продолжали жить легенды о людях, навсегда сгинувших в бесконечных лесах или в топи болот. Этот край был идеальным для охоты. Немцы, быстро разобравшись, что он к тому же является идеальным источником всевозможной сельскохозяйственной продукции, обязали местное население сдавать по три миллиона тушек кроликов каждый год, надеясь таким образом покрыть дефицит мяса у себя дома. Но крестьяне, которые были весьма скоры на руку, когда речь шла о разумном использовании своих природных богатств, в данном случае неохотно подчинялись новым хозяевам. И немцам всякий раз приходилось затрачивать немало усилий, чтобы запугать и заставить шевелиться этих тупых и невероятно упрямых сынов Солони. Крестьяне все до одного вошли в группы Сопротивления, многие из которых были организованы Кулиоли.
Новоявленные диверсанты действовали обдуманно. Они начинали работать в маленьких деревнях и городах, а набравшись опыта, переходили уже к крупным промышленным объектам, имеющим жизненно важное значение для немцев.
Во многих операциях участвовала Ивонн Руделат. Освободившись от Гаспара, который не давал ей развернуться, эта храбрая женщина старалась успеть как можно больше. Без нее не обошлось уничтожение электростанции в Шанжи, взрыв завода, производящего запчасти для нужд люфтваффе, в Блуа. Она и ее юные помощники взорвали более 200 столбов линий высоковольтных передач, несколько локомотивных депо, пустили под откос не менее четырнадцати военных поездов. Только в марте 1943 года железнодорожное сообщение между Орлеаном и Туром, а также Орлеаном и Вьерзоном останавливалось шесть раз. По экспертным оценкам во время диверсий на железных дорогах, успешно проведенных этой женщиной, погибло или получило ранение более 200 немецких солдат и офицеров.
Наиболее успешно солонским террористам удавалась установка на железнодорожных составах, везущих сельскохозяйственную продукцию в Германию или на побережье Ла-Манша, бомб с часовыми механизмами. Один из таких составов прибыл в Кан и был поставлен в самый центр обширной складской площади, среди штабелей с оружием и боеприпасами. Ровно через двадцать четыре часа после того, как состав покинул станцию отправления, прогремел сильный взрыв. Ущерб непосредственно от взрыва и вспыхнувшего после него пожара оказался больше, чем от массированного воздушного налета.
По словам полковника СС Мерша, «террористы из Сопротивления в этом регионе были опаснее, чем в любой другой области Франции». В 1943 году в Солонь были направлены высокопоставленные офицеры службы безопасности, такие, как гаупштурмфюреры СС Макс Шнайдер и Людвиг Бауэр, и отборные подразделения СС. Эсэсовцы день и ночь обыскивали
Аналогичные акции проводились и в других районах, где действовали группы и отряды, созданные Саттилом. Созданная им сеть Prosper очень быстро стала настолько большой и разветвленной, что пришлось срочно разрабатывать довольно сложную систему внутренних связей, без которой невозможно было обеспечить ее эффективное функционирование. Телефонные линии общего пользования можно было задействовать только изредка и с очень большими интервалами, потому что гестапо систематически прослушивало и отслеживало телефонные звонки. На телефонных узлах сидели гестаповские информаторы, всегда готовые продать своих соотечественников за пачку сигарет. Даже если при беседе использовались кодовые фразы, загадочные разговоры тоже могли вызвать подозрения. Из-за цензуры нельзя было пользоваться и почтой. Поэтому почти все группы SOE использовали курьеров.
С каждым днем становилось все труднее поддерживать радиосвязь с Бейкер-стрит. Со временем немцы отлично наладили радиопеленгаторную службу, и по улицам французских городов и даже мелких населенных пунктов постоянно курсировали фургоны с соответствующей аппаратурой. К счастью, начиная с 1943 года агенты SOE снабжались значительно более усовершенствованными и менее габаритными рациями, которые было легко переносить с места на место, потому что они были не крупнее обычной печатной машинки. В конце декабря во Францию был направлен еще один радист – Жак Агазарян (Марсель).
Существовало строгое правило: руководители сети не должны были жить вместе или близко друг к другу. Это несколько снижало вероятность ареста. В соответствии с этим Саттил создавал разветвленную и децентрализованную сеть. При этом он привлек к работе самых разных людей – промышленников, государственных служащих, железнодорожников, почтовых работников и даже некоторых полицейских.
Одно из самых безопасных убежищ, которое Саттилу удалось обеспечить, находилось в Национальной сельскохозяйственной школе. Так назывался известный сельскохозяйственный коллеж и исследовательский центр в Гриньоне, к северо-востоку от Версаля, то есть в непосредственной близости от Парижа. Его директор профессор Вандервинкт вместе со всем семейством, а также несколько членов педагогического коллектива активно работали на Prosper.
Коллеж располагался в изумительном парке, со всех сторон окруженном экспериментальными сельскохозяйственными угодьями. Дом профессора Вандервинкта стал второй штаб-квартирой Саттила. Именно здесь он, майор Гилберт Норман, Андре Боррель и другие агенты встречались с руководителями различных отрядов и групп. В отдельных случаях кое-кому удавалось скрыться здесь от гестапо.
Среди друзей профессора Вандервинкта был профессор Альфред Серж Балашовски, выдающийся биолог из Пастеровского института. Он стал руководителем одной из групп Prosper в районе Версаля. Именно на его вилле в Вирофлай, расположенной около дороги Версаль – Севр, профессор Балашовски и его друзья разработали много серьезных операций.
На окраине старинного городка Гисор, что стоит на живописном берегу реки Эпт, жила мадам Рене Гепан. Ее дом стал штабом капитана Джорджа Дарлинга, который был помолвлен с Рене, но молодые люди не могли пожениться, опасаясь, что при регистрации брака обнаружатся поддельные документы жениха.
Еще один из отрядов создал капитан Густав Бил ер (Ги), канадский француз, которому после весьма неудачного начала карьеры в качестве агента все-таки удалось добиться успеха. Дело в том, что первые месяцы его пребывания во Франции прошли в больнице, где он лечился от тяжелых травм, полученных при неудачном прыжке с парашютом. Билер прибыл на оккупированную территорию Франции в ноябре 1942 года вместе с Мишелем Тротоба.