Европеец
Шрифт:
Колониальная система не только погружала в бедность Бразилию; этого мало: ненавистною целью оной было — разрушить единство сей страны. Рассевая семена раздора в бразильских провинциях, метрополия надеялась тем долговременнее сохранить превосходство своих сил, необходимых для тиранского над ними обладания. Каждое капитанство имело особенного своего сатрапа; в каждом была своя особенная армия и собственная казна. Сообщение между ними было затруднено; часто даже одно не знало о существовании другого.
Когда Иоанн VI [2] , изгнанный из Португалии французами, нашел для себя убежище в Бразилии, колониальная система оной необходимо долженствовала в некоторых частях измениться. Правительство учредило тогда в Рио-де-Жанейро судебные места, решающие окончательно; отворило Бразилию иностранцам,
[2] Иоанн VI — Жуан VI (1769–1826), португальский король с 1816 г.: в 1799–1816 г. правил страной в качестве регента из-за психической болезни матери. В 1807 г. после вторжения французских войск в Португалию переехал в Бразилию, откуда вернулся в Лиссабон в 1821 г.
Иоанн VI не имел самых простых понятий об искусстве управлять людьми. У него был старший брат, в пользу коего истощены были все заботы тщательного воспитания, в то время как он, младший сын, по-видимому, не предназначенный царствовать, осужден был на глубочайшее невежество. Он был от природы добр, не умел никогда ни в чем отказывать, был почтительным и нежным сыном. Как человек частный он бы отличен был от других по некоторым, достойным хвалы, качествам; но король Иоанн VI стал в ряд людей совершенно ничтожных.
Министры, управлявшие его именем, были люди не без дарований, но ни один из них не знал Бразилии, сколько было нужно знать оную, чтобы заживить раны, нанесенные сей стране колониальною системою; чтобы соединить в целое разделенные части и дать им средоточение, полное деятельности и жизни. Дон Родриго, Граф Линьярский [3] , имел возвышенные идеи, но хотел все предпринять, все совершить разом: в стране, в которой все было препятствием, он не находил нигде препятствия. Он не соразмерил высоты своих идей с недостатком в средствах. И обманываемый окружавшими его шарлатанами, еще более обольщаемый собственным своим пылким воображением, он почитал уже совершенными гигантские намерения, кои едва в несколько столетий могут быть приведены в исполнение. Последовавшие за ним министры были люди старые и немощные. Они всегда видели в Бразильской империи Европу и оставили Бразилию в таком же состоянии, в каком была она до них. Антонио де Вилланова э Португал [4] , последний министр Иоанна VI как государя самодержавного, был человек добродетельный и имел даже некоторое сведение в земледелии, в политической экономии; но идеи его, запоздалые и мелочные, были в разногласии с веком и с новыми нуждами Португальской монархии. Освобождение Бразилии, уже несколько лет совершившееся, казалось ему мечтою несбыточною. Он был правдив — и окружен плутами и корыстолюбцами; желал добра и делал только зло. Томас Антонио не умел ни предвидеть, ни остановить революции. Он попустил ей овладеть, с быстротою молнии, всеми провинциями Бразилии.
[3] Дон Родриго, Граф Линъярский… — Соуза Коутинью Родригу де, граф Линьярет, министр иностранных дел при португальском дворе в Рио-де-Жанейро в 1808–1812 (?) гг.
[4] Антонио де Вилланова э Португал — Вилланова-и-Португал Томаш Антониу (1755–1839), в 1818–1821 гг. — премьер-министр и министр иностранных дел при португальском дворе в Рио-де-Жанейро, с 1821 г. — в отставке.
В сие время жители сей страны почитали себя обязанными писать к особе государя, дарованного им провидением, чувство уважения, смешанное с каким-то идолопоклонством. Иоанн VI в особенности заслужил любовь своих подданных природною своею добротою, своею приветливостью, столь противоположною оскорбительной гордости бывших
Португальская революция была делом нескольких злонамеренных людей; но масса народная не могла понимать ни цели, ни начал оной. Дабы представить начала сии менее отвратительными народу, признано было необходимым присоединить имя короля к изменениям в правлении, уже совершенным; ибо король был обожаем португальцами. Решено было употребить все усилия, чтобы заставить двор возвратиться в Португалию. Иоанн VI любил Бразилию. Повиновение, обычное жителям сей земли, доставляло ему возможность наслаждаться верховною властию без скуки, неразлучной с нею. И должно сказать, что страх долговременного морского плавания еще более привязывал его к Американскому материку. Нужно было скрыть от Иоанна VI тот план, вследствие коего хотели сделать его участником в ненавистной ему революции. Ему внушили, что присутствие его, возвратит к должному повиновению власти мятежных португальцев, и сиею хитростию восторжествовали над всеми его чувствами привязанности и отвращения.
Иоанн VI не сходил еще с корабля, на котором прибыл в Европу, как уже лишился всех обольстительных надежд своих. Кортесы предписали ему строжайшие законы и дошли до того, что назначили час, в который он должен выйти на берег. Государь самодержавный, он не был тираном. Под предлогом желания иметь в нем короля конституционного сделали его рабом, и он скончался злополучным.
Бразильцы исполнились величайшего негодования, когда увидели себя оставленные своим государем. Они не могли его возненавидеть, и любовь их обратилась в презрение. Последний центр единства, в коем сосредоточивалась Бразильская провинция, был у них похищаем в страну отдаленную. Справедливая гордость не позволяла бразильцам переплыть моря для возобновления власти, уже сокрушенной в Бразилии; но тогда повсюду обнаружились все гибельные и печальные следствия колониальной системы.
Вредное соперничество, бывшее между капитанствами, возникло с большею, нежели когда-либо, силою. Глубоко оскорбляемые гордым презрением столичных жителей, жители внутренних провинций принялись за исследование их привилегий. Каждая область желала быть первостепенною, небольшие города возмечтали сделаться столицею королевства, и жители степей, не имевшие понятия ни об искусствах, ни о просвещении, ни об удобствах жизни, с гордостью утверждали, что все без исключения можно найти в месте их рождения, и что округ, ими обитаемый, может обойтись без целого мира. Бразилия близка была к уничтожению от ужасного в ней безначалия, когда несправедливая, нелепая политика лисабонских Кортесов удержала ее в ее падении.
Португальский народ не мог видеть без горести совершившегося освобождения принадлежавшей ему колонии. По причине сего освобождения иссякал главнейший источник богатств Португалии. Она возвращалась на прежнюю чреду свою второстепенных держав. Освобождение Бразилии в одно и то же время оскорбляло национальную гордость португальцев и наносило вред их выгодам. По сим причинам собранием Кортесов постановлено было в необходимость снова подвергнуть Бразилию игу метрополии или потерять доверие португальской нации.
Ослепленные народною гордостию португальские законодатели, вероятно, почли не нужным взглянуть на карту Бразилии. Определение их, лицемерное и вместе неблагоразумное, восстановило прежнюю колониальную систему. Оно произнесло анафему и королевству Бразильскому и новому принцу, коему Иоанн VI вверил правление Бразилией по предписанию Кортесов. Дон Педро [5] , уже супруг и отец семейства, должен был возвратиться в Европу, чтобы путешествовать под надзором наставника и читать с ним книгу о «Должностях» Цицерона или «Приключения Телемаха».
[5] Дон Педро — Педру I (1798–1839), в 1821–1822 гг. — регент, в 1822–1831 гг. — император Бразилии. В 1822 г. провозгласил Бразилию независимой от Португалии конституционной монархией.