Европеец
Шрифт:
Лудвиг XIV и Петр Великий призвали ученых иностранцев для просвещения своих народов. Счастливые следствия сих мер весьма известны. Вначале и бразильское правительство имело мысль обратить себе в пользу просвещение образованнейших наций. Но вместо того, чтобы призвать в Бразилию ученых профессоров, которые, преподавая уроки многочисленным слушателям, распространили бы в народе полезные сведения, они отправили во Францию молодых бразильцев, издержали на них большие деньги и дали им приказание сделаться учеными. Может быть, цель правительства и могла бы отчасти быть достигнута, если бы, вызвав желающих на места пансионеров, подвергнул и их приличному испытанию и, таким образом, отправили бы во Францию юношей более других образованных и трудолюбивых. Но одни происки и непотизм управляли сим выбором, и сильные тогда люди посылали в Европу своих родных и людей им преданных, а в этом числе находились молодые люди, которым бы не лишнее было поучиться грамматике и арифметике. Пансионеры наслаждались на счет своих соотечественников всеми удовольствиями Парижа; напоследок бразильскому правительству наскучили большие на них издержки, и оно, с такою же грубостию, с какою прежде неразборчивою поспешностью отправило их в Европу, предписало этим молодым людям, не весьма, впрочем, жадным к познаниям, возвратиться из Парижа в Бразилию.
Не одно это обстоятельство
[8] Гумбольт — Гумбольдт Александр (1769–1859), немецкий естествоиспытатель, географ и путешественник.
[9] Спикс (Шпике) Иоганн Баптист фон (1781–1826) — ботаник и зоолог, участник «Австро-баварской научной экспедиции», вместе с К. Марциусом (см. примеч. 11) совершил в 1817–1820 гг. путешествие в Бразилию и оставил ее обширное описание, вышедшее в Мюнхене в 1823–1831 гг.
[10] Поль Иоганн Эммануэль (1782–1834) — натуралист, участник «Австро-баварской научной экспедиции», исследовал внутренние области бразильского плато, материалы этого исследования опубликовал в книге «Путешествие во внутреннюю Бразилию» (Вена, 1822–1827. В 2 т.).
[11] Марциус Карл Фридрих Филипп фон (1798–1868) — немецкий ботаник, совершивший в 1817–1820 гг. путешествие в Бразилию и оставивший ее обширное описание.
[12] Кювье Жорж (1769–1832) — французский зоолог.
[13] Ге-Люссак — Гей Люссак Жозеф Луи (1778–1850), французский физик и химик.
[14] Деви Хемфри (1778–1829) — английский химик.
[15] Ампер Андре Мари (1775–1836) — французский физик и математик, один из основоположников электродинамики.
[16] Пуасон Симеон Дени (1781–1840) — французский математик, механик и физик.
[17] Араго Доминик Франсуа (1786–1853) — французский ученый и политический деятель.
[18] Берцелиус Йене Якоб (1779–1848) — шведский химик и минералог.
[19] Скриб Эжен (1791–1861) — французский драматург.
54 Примеч. Аббат Мануэль Айрес де Казаль[21], отец бразильской географии, томился в бедности в Лисабоне, не имея даже средств напечатать второе издание своего превосходного сочинения о Бразилии.
[20] Россини Джоаккино (1792–1868) — итальянский композитор.
Если бы целью нашею было представить все события бразильской империи в течение последних 12 лет, то мы могли бы иметь удовольствие наименовать многих людей, по справедливости достойных уважения. Война, равно неблагоразумная как и несчастная, с Рио-де-Плата, морские разбойничества Кокрена [22] , мятежи, возникавшие в провинциях, представили бы нам много весьма любопытных подробностей о правах сей страны: но изображая историю правительства в Рио-де-Жанейро, историю тамошнего двора и всех его интриг, мы не раз бы могли подумать, что переписываем некоторые страницы из летописей Восточной Римской Империи.
[22] Кокрен Томас (1775–1860) — адмирал английского флота.
Дон Педро, утомленный делами правления, коего он был главою, мучимый беспрестанно возрождающимися препятствиями и страшившийся дать полную доверенность своим министрам, искал утешений в откровенности и коротком обществе некоторых своих придворных, людей неизвестных и необразованных. Одиночество, в котором он находился, конечно, извиняло в нем сию ошибку; но она тем более казалась важною в глазах бразильцев, что любимцами Дон Педро были португальцы. Любимцы сии, ослепленные пристрастием к своему отечеству, в очаровательных красках представляли
Готовился переворот. Он был ускорен знаменитым уже с давнего времени между бразильцами Филисбертом Калдейра Брантом [23] , получившим от императора титло маркиза Барбасена. Верное изображение Филисберта было бы весьма занимательно для европейцев и, может быть, представило бы им особенный образец для нравоописательного романа. Но современная история, позволяя себе общие рассуждения о делах, должна ограничиться повествованием событий. Филисберто вел жизнь прошлеца и еще при прежнем правлении нажил себе большое состояние.
[23] Калдейра Брант Понтес Филиберто (1772–1841) — бразильский государственный и военный деятель, дипломат.
Император дал ему сверх того титло и почести: он был главнокомандующим южной армии и первым бразильским дипломатом во всех важных сношениях с иностранными державами, и ему поручено было делать все займы для правительства. Наконец, ему же поверил император вести переговоры о браке его с молодой принцессою, дочерью Евгения Богарне [24] .
Возвратясь в Бразилию, Филисберто Кальдейра Брант воспользовался упоением, в котором был император от сего счастливого союза. Во время блистательных праздников, данных по случаю бракосочетания Дон Педро, хитрый придворный более и более вкрадывался в доверенность своего государя и успел до того, что сделался, наконец, для него необходимым. Тогда предложили ему министерство финансов и председательство в совете; но он отказывался принять сии должности прежде, нежели окажут ему знак высокого императорского благоволения утверждением, без всякой поверки, представленных им отчетов.
[24] Вогарне Евгений (1781–1824) — французский военный и государственный деятель, пасынок Наполеона I, усыновленный им в 1806 г.
Получив важнейшее место в правительстве, Филисберто чувствовал, что он не может совершенно овладеть умом государя, если не успеет отдалить других любимцев, имевших влияние на дела, и особливо Франциска Гомеса [25] , тайного секретаря при императоре, и да Роша Пиито [26] , помощника интенданта императорских имуществ. Он начал с ними вражду, и император принужден был отправить в Европу двух своих любимцев, к которым он имел доверенность. Гомес, по приезде своем в Лондон, не теряя времени, собрал сколько можно было доказательств тому, что Филисберто не всегда был беспорочным исполнителем воли императора, и послал документы сии самому Дон Педро. Доверенность государя к министру обратилась тотчас в негодование; Дон Педро изъявил ему свой гнев и выгнал из службы.
[25] Гомес — Гомеш д'Алмейда Франсишку, сын лиссабонского офицера, по другим сведениям — ювелира; сначала мелкий дворцовый служитель, затем личный секретарь бразильского императора Педру I, глава так называемого «тайного совета» — дворцовой камарильи.
[26] Роша Пинто — Роша Пинту Жуан да (1791–1837), интендант домениальных земель бразильского императора Педру I, представитель дворцовой камарильи.
В то время, когда Гомес старался погубить Филисберто, последний не оставался в бездействии; он воспользовался властию, которая еще была в его руках, и, приобретя навык управлять людьми, умел составить себе партию. Сверженный с высоты, он не упал духом и выдал памфлет, в котором, будучи уверен в покровительстве палат, сам стал обвинителем, искусно отстранив настоящие вопросы о деле. Спор сей, данный ему Филисбертом, гласностью возбудил всеобщее внимание. Опальный министр сделался главою недовольных, предпринял издание журналов, которые благоприятствовали его ненависти и всем его намерениям, распускал их во множестве и сильным своим влиянием возбуждал во всех дух революции, который довел императора до отречения.
Неопытности бразильского народа расставлены были в это время сети весьма опасные. Обольстительными красками изобразили пред ним постоянно возрастающее благополучие Северной Америки, и идеи федерализма распространились по всем бразильским провинциям. Но Американский союз образован был добродетельными сектаторами, исполненными энергии и твердости. Уроками и примерами европейских своих предков они были уже приуготовлены к благоустройству, были способны понимать его и достойны им наслаждаться, Бразильский народ составился из других элементов и при других обстоятельствах. Рабы, принадлежащие, к низшему поколению человеческого рода, составляют две трети сего народа, и едва прошло десять лет с тех пор, как он стонал под игом несправедливости, следствием коей были не только бедность, но и самое растление нравов. Бразильцы доблестно свергли с себя ярмо колониальной системы, но — скажем ли откровенно? — они, сами о том не догадываясь, находятся еще под пагубным влиянием сей системы, подобно тюремному невольнику, который, освободясь от цепей, долгое время сохраняет на изнеможенном теле своем следы оных. Американский союз, и особливо дух Северных американцев, с каждым днем более утверждает узы своего общества, или, по крайней мере, общества каждой его области. Бразильцы, напротив, не умели бы ввести у себя федеральной системы, не разрушив в самом начале слабые узы, их еще соединяющие. Гордые главы многочисленных аристократических партий, рассеянных по всей Бразилии, без сомнения, весьма желают федерализма, снося нетерпеливо всякое превосходство над собою; но бразильцы страшатся сего разделения, которое бы привело бы их к безначалию и угнетению множеством мелких тиранов. Среди волнения, произведенного в умах идеями федерализма и системами демагогов, Дон Педро, утомленный бременем короны, решился сделать последнее усилие, чтобы найти себе опору в недрах собственной своей империи.
Из всех бразильских провинций провинция Минас-Жераес, конечно, образованнейшая и богатейшая, по крайней мере, в ней менее различия в жителях и более видно национальности. Обитатели Бразилии отдают справедливость в превосходстве провинции Минас-Жераес над другими, и если бы сия часть Бразильской империи была хорошо управляема, то она, без сомнения, имела большое влияние на все прочие провинции. Дон Педро уже путешествовал по области Минас-Жераесу; он звал ее жителей и решился составить между ними себе сильную партию и снова приобресть любовь народа. План сей был счастливо изобретен, но исполнен весьма неудачно.