Евсения. Лесными тропками

– ... да и среди равнин тех среброко-лы-ша-щихся и курганов степными ветрами нежно обло-бы-зо-ванных живут эти гордые создания, сами себя именуемые потомками древнего рода эллинов, мне же издали привидев-ших-ся обычными конями. Уф-ф, - облегченно выдохнула я, дотащившись, наконец, до точки в этом длинном, как улица предложении и с опаской подняла глаза.
– Всем всё... понятно?

– Не-а...
– да кто ж сомневался то?!

– Осьмуша, что именно?

– Так-то "алени" были або жеребчики? Або вообще незнамо какой кудесный зверь?
– недоуменным басом отозвался щуплый веснушчатый мальчонка и нетерпеливо заскреб

коленки.

– Не олени то, а эллины - люди древние из предтечного мира. Мы про него уже читали. А конями они рыцарю привиделись, потому как похожи на них... снизу... и ногами. Хотя, называются на самом деле кентаврами. Хотите картинку покажу?
– с готовностью предложила я и обвела глазами озадаченные ребячьи лица... Да чтоб я еще хоть раз в руки эту зубонойную епистолию [1] взяла.

– О-о-ой, - сложила губы свистулькой Галочка и ухватилась пухлыми пальчиками за косу.
– Чёй-то страшно на такое смотреть. Вдруг, примерещится потом.

– Примерещится, говоришь?
– уже внимательнее всмотрелась я в тусклый книжный рисунок. "Кудесный зверь" на нем стоял, широко расставив свои ноги-копыта и выгнув коромыслом мускулистую грудь, на которой вместо лошадиной сбруи красовалась большая круглая бляха на цепи. Прямо как у нашего многочтимого порядника [2] Вила, когда он "дорогих" гостей встречает. Мощные же свои руки кентавр подбоченил и голову вскинул, хотя лучше б наоборот, отвернул. Потому, как голова его, да и лицо, на человеческие мало походили: со свиными лохматыми ушами торчком, жеребячьей челюстью и большими глазами навыкат. А вот волосы... или все ж грива... Да, грива она и есть, хоть и за длинные уши заправленная. И такое, если примерещится...
– Ну, как знаете, - с трудом оторвалась я от грозного жителя порубежной с Ладменией Тинарры.

– Да ты трусиха, Галка! Тебя и гУсенка на капустном листе испужает, не то, что... Евся, дай ко мне глянуть, - закончил речь Осьмуша, и выпятив свои тощие мослы под просторной рубахой не хуже рисованного кентавра, поднялся со ступеньки.

За ним следом повскакивали со своих мест и остальные трое, коим сидеть после таких слов принадлежность к мужскому роду не позволяла. А девчонки - "трусиха" Галочка и две ее смирные подружки так и остались на крыльце тянуть шеи. Все же могучая сила - любопытство.

– Да, извольте, храбрецы...
– сунув в первые подставленные ручонки отвратную книженцию, я с удовольствием и сама встала с табуретки, а потом блаженно потянулась...

Месяц "изок", что в переводе с языческого, означает "кузнечик", а на ладменском государственном именуется июнем, нахлынул в наши края этими самыми неугомонными насекомыми, слышными сейчас отовсюду. Да еще трескотней крыльев стрекоз. И запахом молодых трав и теплым ветром, гуляющим по их верхушкам и шелестящим девственно зеленой, еще клейкой, не припорошенной летней пылью древесной листвой. Да и все, кажется, вокруг, сейчас пело, славя лишь набирающую соки жизнь, разворачивающуюся вместе с новым годовым циклом. По просторному

двору неспешно гуляли пестрые куры, косясь глупыми глазами то на устроивших гомон у крыльца ребятишек, то на стружки, кружащие над ссохшимися напольными досками в воздушных вихрях. Серая кошка, свесив с амбарной стрехи лапы, лениво дремала, не обращая внимания на воробьев, устроившихся почистить перья на уличной изгороди. А из двора напротив ветер, как весевой сплетник, порывами приносил тихое женское пение. И какая теперь была разница, кто из местных богов всему этому благолепию покровительствует? Если тихая радость и покой, не бывавшие в моей душе уже очень давно, принадлежали сейчас только мне...

– А-а-а-а!!! Кёнтаврь!.. А-а-а!!!
– конец идиллии.

– Галка, ты чего?!
– резко развернулась я в сторону крика. Все ж побороло ее всемогущее любопытство - девочка теперь, с глазищами, как две чашки, блажила, застыв у моей покинутой табуретки, и в одной руке сжимала раскрытую книгу, а другую вскинула на...
– Это не кентавр. Это не кентавр, говорю!
– попыталась я перекричать и ее и вступивших в помощь подружек и зарыскала по двору глазами.
– Ох, ты ж у меня сейчас...

Разоблаченный "человеко-конь" сам, кажется, растерялся от такого приветствия, но с места не сдвинулся (ни человек, ни конь). Лишь мешок на голове поправил, чтоб через дыры для глаз сподручнее за происходящим во дворе через изгородь следить:

– Евсения, поди сюда!
– тон у парня был явно неуверенным, и он, прокашлявшись, решил его последующим текстом увесомить.
– Поди сюда, говорю!

Ну что ж, добился результата, да и я уже нашла то, что искала:

– Сейчас... Галочка, ты успокоилась?
– и, дождавшись робкого кивка от дитя, направилась к калитке.
– Ну-у?

– Я, это... в Букошь еду, - вновь поддернул он, съехавшую на глаза мешковину и важно продолжил.
– Может, там купить тебе... чего?
– вот интересно, он на самом деле такой дурень или ему начхать на то, как со стороны выглядит? Загадка для меня... многолетняя:

– Ты зачем мешок на голову напялил, Лех?

– Х-хе, так ты ж сама мне в третейник [3] сказала: "Чтоб я твоей рожи больше не лицезрела"?
– нахально просветил меня верзила... Ага, видно он все эти пять дней придумывал, как бы в таком разе извернуться. А я уж было успокоилась... Точно, конец идиллии:

– Да что ты?.. А если бы я тебе и про все тулово сказала, ты б тогда полностью в него влез?
– не по-доброму поинтересовалась я, подходя к всаднику еще ближе.

– Да не-ет, - с сомнением протянул тот, видно прикидывая в своем "младенческом" уме и такой поворот.
– Так что с покупками то? Может, бусы из бисера, або серьги? Ты говори, Евся, не стесняйся.

– Какое там стеснение?
– под возрастающее хихиканье за моей спиной, сделала я еще шажок к коню.
– А вот такие же мне купишь?
– и оттянула от правого уха, закрученную в тяжелый крендель косу.

– Какие?
– радостно свесился из седла парень, придерживая на макушке завесу.

– А ты слезь... и тогда лучше разглядишь.

Еще раз просить "смельчака" не пришлось, и в тот же миг он предстал передо мной во всей своей многовершковой красе:

– А, ну, покажь?

– Ага...
– сделала я, напротив, два шага назад, чтоб сподручнее было размахнуться, выдергивая в это время из-за спины, зажатую в другой руке метлу.