Эвтаназия? Эвтелия! Счастливая жизнь — благая смерть

Бито Ласло

Позднее я много раз беседовал с учеными, длительное время изучавшими поведение обезьян, иерархию их общественных отношений, и был потрясен важностью той роли, какую играли в жизни наших пращуров долгожители. Ведь прежде чем люди обрели дар речи, не было способа передать накопленные познания и опыт следующему поколению, как это делаем сейчас мы — хотя бы на письме. Поэтому старейшие члены сообществ хранили в памяти все необходимые сведения, игравшие столь важную роль в жизни и высших млекопитающих, и стада слонов. Тогда-то и научился я уважать даруемую жизненным опытом мудрость, которая заметна даже у обезьян по отличающим стариков достоинству и невозмутимости.

Немало нового

я узнал о старости не только от ученых, занимающихся исследованием обезьян, но и от тех, кто изучал человеческие сообщества, народности, среди которых многие люди достигают весьма преклонных лет.

Большинство ученых основывают продолжительность жизни на четырех главных факторах: 1) наследственной, генетической предрасположенности; 2) характере питания; 3) подвижном образе жизни, способствующем кровообращению (отсюда обилие долгожителей в горных селах) и 4) не в последнюю очередь на почете, которым окружены старейшины, и их важной роли в жизни общества. Именно это и подразумевается в библейской заповеди: «Почитай отца твоего и мать твою (чтобы тебе было хорошо и), чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе» (Исх. 20:12). Ведь в соответствии с естественным порядком вещей почитание стариков должно передаваться от поколения к поколению. Возможно, именно этим и объясняется явно завышенный возраст основных персонажей первой книги Ветхого Завета Бытие. К примеру, вместо того чтобы описывать, сколь большим уважением пользовался Мафусаил, достаточно было всего лишь упомянуть, что жил он 969 лет, то есть ему была дарована очень долгая жизнь.

В отличие от большинства видов высших млекопитающих, которые живут сообществами в два-три десятка особей при главенствующей роли умудренных опытом старцев, у нас, людей западной цивилизации, семьи становятся все малочисленнее. При таких условиях был бы желателен пропорциональный рост числа пожилых людей, что и произошло за минувшее тысячелетие. Однако в наше время этот процесс старения общества является не следствием социальной необходимости, а в основном результатом достижений медицины в области поддержания и продления жизни. Таким образом, неуклонно возрастает число пожилых людей, лишенных достойной роли в обществе, а между тем для большинства из них это насущная потребность и необходимое условие для того, чтобы почувствовать удовлетворение прожитой жизнью.

Биологическая неотвратимость старения и его эволюционная значимость

Как мы уже видели, предпосылкой процесса эволюции является постоянное рождение, а затем гибель новых особей с тем, чтобы они могли уступить место все новым и новым «экземплярам», носителям других генных комбинаций, в силу этого обладающим несколько иными, своеобразными особенностями. Но ведь процесс этот мог бы происходить и так, чтобы живые создания умирали без всяких признаков старения — после того, как взрастят своих потомков.

Я попытался вообразить, каково было бы мне, оставаясь внешне двадцатилетним, прожить последние полстолетия среди нескольких миллиардов других людей, тоже двадцатилетних. Подобная перспектива не привела меня в восторг. Ну а если еще и оставшиеся годы пришлось бы доживать двадцатилетним, чтобы рано или поздно умереть в облике и теле того же двадцатилетнего юнца… Думается, не одному мне это показалось бы еще невыносимее старения.

Но ведь у нас нет выбора: жизни без старения не бывает. Впрочем, некоторые характерные процессы старения начинаются уже в детстве.

Примером тому может служить пресбиопия (др. — греч. «староглазие»), то есть утрата способности четкого зрения вблизи; в таких случаях

требуются специальные очки для чтения. С развитием пресбиопии человек утрачивает способность переключаться с дальнего обзора на четкое видение близких предметов и наоборот. К примеру, младенец, сосущий свой большой палец, четко видит мизинец, находящийся в нескольких сантиметрах от глаз. Отчего это происходит? Расположенный между роговицей и сетчаткой хрусталик — вследствие своей упругости и сокращения крепящихся к нему гладких мышц — способен принимать настолько округлую форму, что сила фокусировки его возрастает на пятнадцать — двадцать диоптрий и в пять — десять раз превышает мощность обычных очков для чтения.

Если же ребенок переводит взгляд на отдаленный предмет — скажем, на башенные часы, которые как раз отбивают время, — то упругие, эластичные волокна гладких мышц в считаные доли секунды втягивают хрусталик, вновь придавая ему более плоскую форму. Тем самым хрусталик проецирует на светочувствительную сетчатку образ часов с такой же четкостью, как перед этим мизинец, находившийся стократ ближе. Все это похоже на систему автоматической фокусировки самых современных фотоаппаратов, только переключение происходит гораздо быстрее.

Эта способность человека четко различать близко находящиеся предметы постепенно слабеет, начиная с ранних детских пор. Точно так же с самого детства постепенно уменьшается и упругость других наших тканей, что наиболее наглядно проявляется на кожном покрове. Правда, морщинистая кожа задевает разве что наше самолюбие, а вот снижение эластичности фокусирующего механизма глаза с течением времени весьма ограничивает нашу способность видеть вблизи.

Младенцу совершенно необходимо четкое видение вблизи, ведь все жизненно важное для него — лицо матери во время кормления, ее грудь — находится совсем близко. Конечно, для того, чтобы насытиться, ребенку не обязательно разглядывать материнское лицо в деталях, но зато теперь нам известно: развитие в мозгу зрительного механизма требует, чтобы чуть ли не с самого момента рождения на сетчатку проецировалось четкое изображение, поддающееся расшифровке мозгом.

Настоятельную потребность в отчетливом различении близких предметов наглядно демонстрирует пример приматов, в особенности мелких видов обезьян: уже в возрасте нескольких недель они начинают самостоятельно отыскивать корм, при этом взгляд их буквально уперт в землю. Так малыши учатся распознавать съедобное и несъедобное, отличать камешек от ягоды, вкусную букашку от ядовито-горькой.

Когда обезьяны на некоторое время располагаются в каком-то месте, они размещаются по двое, по трое вокруг вожаков стаи таким образом, чтобы стая в целом имела постоянный обзор в 360 градусов. Стоит хоть одной из обезьян заметить что-то подозрительное, как она тотчас же поднимает по тревоге всю стаю. Именно в таких ситуациях и выявляется преимущество дальнозоркости: внимание старых особей, утративших способность видеть находящееся «под носом», не приковано к мелочам и несущественным подробностям; они пристально смотрят вдаль, откуда стае может угрожать опасность.

Это способно послужить серьезным уроком и для нас, людей: даже если всю жизнь быть книгочеем или бухгалтером, не отрывающим глаз от книг и бумаг, на склоне лет пора окинуть взором дальние горизонты. И сосредоточиться мыслями на отдаленных целях.

Ведь перестраивается не только зрительный аппарат человека, отдавая предпочтение более дальним перспективам: меняются свойства памяти, способность воспроизводить прошлое — и здесь «близорукость» уступает место «дальнозоркости», потому что события вчерашнего дня мы забываем, зато в деталях помним давно минувшие.