Эй, влюбись в меня! Том 2

Focsker

Множественные системы защиты в разных узлах предполагали выжигание, охлаждение, а также обдув вредоносным и опасным газом, скапливающимся в промышленных районах города.

Хреновость получения по лицу шестьсот градусной струёй пламени, а после рекордными минус двести по Цельсию подметила и броня наших костюмов, чей запас энергии к концу «шпионской» вылазки опустился ниже пятидесяти процентов.

Тайный выход, обозначенный выцарапанным на слое сажи крестом, нашёлся не сразу. Пару раз близкая к преждевременной кончине, Лиса была вынуждена чуть ли

не в слезах убеждать Франческу в том, что договор ещё в силе, что она не имеет никакого отношения к новым системам защиты, а также ко всему вокруг нас происходящему. К её и нашему общему счастью, в назначенное место все прибывали практически в целостности и сохранности. Немного пострадал лишь оплавившийся от внезапного пламени хвост Катюши.

Перед спуском в нужный нам отсек Аня, подковырнув решётку, запускает в комнату дрона. Сканеры оценивают систему безопасности: камеры, тепловизоры, наличие энергетических ловушек и датчиков движения. Их отсутствие у сестрицы вызывает беспокойство. Как профессиональный разведчик, та активирует очки-рентген, проверяя стены комнаты на наличие проводки к скрытым внутри разного рода нежданным приблудам.

— Ничего, лишь датчики фильтрации воздуха и регулирования температуры. — Спустившись первой и лично проверив комнату, через наушник Аня даёт команду спускаться остальным.

— Пошла… — лягнув Лису ботинком в спину, да так, что та, кувыркнувшись, с лёгким писком приземлилась на собственные выпущенные хвосты, шикнула Медоед.

Подобное поведение Франчески никак не помогало созданию доверительных отношений между путниками и их проводником. Играя своими острыми зубками, Лисица постоянно опускала голову, пыталась не выдать свою враждебность, жажду крови, что тёмным маслянистым пятном двигалась за той вместе с чёрными кляксообразными хвостами.

Заняв складское помещение, выходим к коридору. Там нас встречает пара камер. «Детская забава», — усмехается Аня, а затем, через рентген обнаружив в стене проводку, запускает механоида по прозвищу Малютка. Восьминогий робот в виде паука по потолку добирается до камеры, подключается к ней, а после при помощи вмешательства всё той же Аньки запускает цикличное повторение последних кадров, в которых для оператора меняется только время.

Минута, две, и коридор пройден. Мы попадаем на «взлётку» — прямой, широкий коридор с двумя десятками камер по обе стороны. Система безопасности здесь на порядок выше. Множество камер дополняется парой бойцов, обсуждающих что-то у одной из дверей.

— И как мы тут, блять, должны пройти? — с вызовом глядя на Лису, рыкнула Франческа.

— Имей терпение… — Задрав рукав своей кофты, пленница, щурясь, внимательным взглядом пробегается по циферблатам. Пять видов наручных часов, живут каждые своим временем, обрисовывают женщине картину, целиком и полностью видеть которую может только она.

Около пяти минут мы молча наблюдали за картинкой, транслирующейся на руке Ани. Беспечные охранники говорили о выпивке, травили байки, обсуждали некоторых пленниц и их доступные прелести. Два конченых урода-насильника, не заслуживающих пощады, своими длинными языками подписывали себе смертный приговор.

—

Шлюзы включают вместе с системой дополнительной очистки воздуха два-три раза в день. В это время в трубу не спустится ни один проверяющий. Именно так, под прикрытием смертельно опасного воздушного удара, осуществляется сброс по троичному воздуховоду, после чего специальные ребята вновь делают шахту девственно герметичной, — не отрывая глаз от своих часов, ввела нас в курс дела Лиса. Хоть сейчас та и казалась полностью нейтральной к происходящему, но даже её разговор двух амбалов за стеной заставил недовольно сморщиться.

— А помнишь ту соску, продавшую себя вместо сестры? Сьюзи, кажется… — почёсывая дубинкой подбородок, мерзко скалясь, проговорил смуглый охранник.

— Сьюзи не помню, а вот её пышногрудую молодую сестричку… Она была такой узкой. — Дикий гогот стих в тот же момент, когда над одной из камер загорелась красная лампочка.

— Лан, время сброса… Падём поработаем… — Повесив дубины, парни двинулись в нашу сторону.

— Дальше чётко по плану. Режем их — и к капсулам. Если готовы, то начали! — как собак, спуская нас с цепи, отдаёт команду Лиса.

Железная дверь, прятавшая нас за своими прочными створами, едва не слетает с петель, когда озлобленный Медоед и я врываемся на взлётку. Доля секунды, когти Франчески вспарывают левому растерявшемуся охраннику глотку и живот, а мои жгуты таранным ударом молота сносят негодяю голову, словно спелый арбуз, размазав ту по стене.

Ещё секунда, и девушки уже на полдистанции к следующей двери.

— Чего застыл?! — заметив мою остановку, обернувшись, недовольно крикнула Лиса. — Кретин, они всё равно умрут!

Я не мог просто пройти мимо и бросить всех запертых здесь. Не знаю, прикованы они, связаны или парализованы. Уподобившись осьминогу, щупами срываю двери с петель, попутно оставляя каждому из пленников призрачный, но всё же шанс на спасение. Я действительно не выручу их, но хотя бы дам возможность собственными руками побороться за свободу.

Одну за другой опустошая камеры, нагоняю застывших у выхода девушек, после чего над головой раздаётся звук тревоги. Множество людей вываливается из своих камер, оглядывается, глядит нам вслед. Более ретивые, понимая происходящее, принимаются обыскивать трупы охранников. Слабовольные и малодушные при виде крови и покойников падают на колени, закрывая головы руками.

— Быстрее, тормоз… — гневно толкнув меня рукой в проход, рыкнула Лиса.

Пара автоматчиков, двигавшаяся на наш перехват, раздав по очереди, отправилась за своими товарищами. Подыгрывая мне, нарочно оставляя оружие целым и невредимым, Катя и Франческа, облегчая путь тем, кто бежал за нами, таранным ударом несутся вперёд, уничтожая любые приборы слежения на своём пути.

Самый главный приём ожидал нас в отсеке спуска. Ручной пулемёт и целое отделение стрелков оказались сюрпризом даже для хвостатой, но итог был очевиден. Две минуты боя против почти обычных противников, и вот уже Франческа, восседая на горе из шести сложенных друг на друге тел, пытаясь успокоить звериную ипостась, самодовольно скалится.