Эйнит
Шрифт:
— Bain taitneamh!
Эна догадалась, что ей пожелали приятного аппетита, поблагодарила и поспешила к столу. Поняв, что с какой стороны не сядь, все равно из открытого окна будет дуть, Эна расположилась спиной к двери, который заканчивался короткий коридор. Хорошо, что она не сняла безрукавку, когда вошла в дом, иначе было б совсем худо. Неужели к такой мерзлоте можно привыкнуть!
Еда оставалась изумительно вкусной, хотя недостаточно прогрелась. Бекон оказался ее любимым, медовым. Пришлось даже немного позавидовать Дилану, имевшему такую еду каждый день.
— Компот из ревеня.
Хозяйка
— Дилан сказал, что ты никогда не пробовала красной смородины.
Эна обернулась на хлопок закрывающегося шкафчика. В руках хозяйка держала банку, закрытую тряпочкой.
— Это из нашего сада. Возьмешь с собой.
— Это лишнее, спасибо, — поспешила отказаться Эна, хотя ее и разбирало любопытство попробовать нечто новое.
К счастью, мать Дилана не стала слушать ее вежливые протесты и поставила банку на стол.
— Доедай, дорогая. Я сейчас вернусь.
Она скрылась внутри дома, где хлопнула дальней дверью, и на окно тут же вскочила кошка и осталась сидеть на раме.
— Привет, — зачем-то сказала Эна и уставилась в кошачьи глаза. — Чего ты к нам бегаешь? Тебя здесь, должно быть, тоже вкусно кормят. А у нас даже консервов нет.
Кошка, будто обидевшись на ее слова, прошлась по столу и, спрыгнув на пол, направилась к креслу-качалке. Эна схватила руками бекон и начала грызть, как в детстве. Кухню тем временем заполнил тминный хлебный дух, легко победивший утренний ветерок. Вновь хлопнула дверь, и заскрипели половицы под чьей-то слишком тяжелой поступью. Эна приготовилась встретиться с отцом Дилана и машинально вытерла жирные руки о джинсы за мгновение до того, как хозяева вступили в переднюю.
— У нас с утра гости, — раскатистым басом приветствовал ее отец Дилана. — Только виновник успел удрать.
Эна вскочила на ноги, с трудом выдавливая из себя американское приветствие. Мужчина по-доброму рассмеялся и поднялся в кухню, не заботясь о чистоте пола. Наверное, на нем был тот же наряд, что и на озере, только еще грязнее. Свежие комья грязи свисали с вытянувшихся на коленях штанов, готовые вот-вот сорваться на пол. Понятно, чего мать перепугалась! Волосы отец Дилана последние дни, верно, не расчесывал, и те вспенившейся волной пересекали лоб. С бритвой он тоже рассорился. Одним словом, был полной противоположностью ее отца: всегда чисто выбритого, коротко подстриженного и с ремнем даже в джинсах. В руках этот грязный великан держал корзину, из которой торчала морковина.
— Вам на пару дней хватит, — начала тараторить хозяйка, явно смущенная видом мужа. — Из картошки и порея можете сварить к ужину суп. Ты ведь знаешь рецепт?
Эна кивнула, хотя умела лишь разогревать суп-минестроне из банки. Только нового урока домоводства в присутствии этого страшилища она не переживет. Как бы теперь повежливее уйти, не дожидаясь хлеба?
— А мне компот остался?
Мать Дилана поспешила исполнить просьбу мужа, а тот, проходя мимо, обдал гостью прогорклым запахом пота, смешанного с виски. Эне стоило больших трудов не скривиться. Она даже сунула нос в компот, чтобы
— Должно быть, все рыжие в Америку уехали, — сказал он вдруг, перехватывая ее взгляд. — На острове истинную ирландку редко встретишь. — Эна хотела отвернуться, но будто приклеилась к озерной голубизне глаз, таких же чарующестрашных, как и у Дилана. — Ты в мать такая? Я видел твоего отца. Он не рыжий.
— Не знаю в кого, — пролепетала Эна, и ее голос на фоне хозяйского раскатистого баса звучал цыплячьим писком. — Говорят, прапрабабка рыжей была, меня в ее честь и назвали. А вы, —Эна даже не поняла зачем задала вопрос. — Вы же мою мать у озера видели, она там бегает...
И замолчала, а отец Дилана побагровел, будто вместо компота виски выпил, отставил в сторону кружку и четко произнес:
— Я не хожу к озеру. Это далеко и там делать нечего.
— Но как же...
И тут Эна замолчала, заметив, как Кэтлин за спиной мужа подает ей странные знаки.
— Значит, она вас перепутала с кем-то. Она ведь вас не видела. Вот и подумала, что у озера могут быть лишь соседи.
— Перепутала, — Отец Дилана схватил кружку и грузным шагом подошел к раковине. — Чаю бы заварила, — бросил он жене, не оборачиваясь, выливая остатки компота. — Пусть попробует нормальный ирландский чай, а не эти американские пакетики.
Эна закусила губу, ругая себя, что вообще притащилась сюда с кошкой. Надо было послушаться мать и дождаться Дилана дома.
— Ты пешком, что ли, пришла? — обернулся хозяин, вперив в ее раскрасневшееся лицо тяжелый взгляд. Эна кивнула. — В доме даже старого велика не оказалось, что ли? Подожди.
Он направился к двери и открыл ее ногой. Через минуту Эна увидела его выходящим через боковую дверь с ящиком инструментов. Он присел на корточки подле велосипеда сына и прокрутил цепь.
— Я его сейчас быстро починю, — крикнул он в открытое окно. — Будешь пока кататься.
— Мне не надо! — поспешно выкрикнула Эна. — Спасибо!
— Дают — бери и не спрашивай. Поняла?
Он вновь приковал ее к месту каменным взглядом.
— Поняла, — кивнула Эна и обернулась к хозяйке.
Та поджимала губы и мотала головой, делая ладонью успокоительные знаки. Эна поднялась со стула и отнесла посуду в раковину, но когда взялась за спонжик, мать Дилана остановила ее.
— Я вымою, ты же гостья, — она подошла ближе и заговорила почти шепотом, включив для большей конспирации воду. — Бери все, что он дает, и не спорь с ним. Я очень рада, что Эйдан чинит велосипед. Для него это лучшее лекарство, понимаешь?
Эна кивнула и тут же обернулась на мужской голос. Отец Дилана, расставив локти, облокотился на подоконник.
— Слышал краем уха, что Дилан собрался качели вам чинить. Детская бравада. Я сейчас инструменты соберу и подъеду к вам, гляну, что там. Балки небось все сгнили, не к чему крепить будет. А ты давай иди сюда, я под тебя седло настрою.
Эна выбежала во двор через парадную дверь и замерла, не в силах заставить себя подойти вплотную к подобному типу. Хотелось зажать нос и бежать прочь, но воспитание не позволяло. Надо было идти.