Ежов (История «железного» сталинского наркома)
Шрифт:
– Да. Он был двурушником и, как потом оказалось, являлся сторонником троцкистско-зиновьевской линии. Поэтому на мое предложение стать немецким шпионом пошел охотно, думаю, из-за того, что к тому времени левая оппозиция уже получила окончательный провал, а Троцкий вообще был изгнан из СССР.
– В 1933 году Литвин по вашей рекомендации был назначен заведующим отделом кадров ЦК Компартии Украины. Это было сделано по заданию немецкой разведки?
– Да, я получил такое задание от Артнау.
– Какие поручения по шпионажу получал от вас Литвин?
– Эти задания носили подрывной и вредительский характер.
– Литвин был подключен вами к основному заданию по вредительству, которое дала вам немецкая разведка? В НКВД вы его взяли тоже по заданию фашистов для организации там шпионско-заговорщической организации?
– Да, это так и было.
– Придя на работу в НКВД, вы перевели туда также еще одного своего сообщника Исаака Шапиро. Когда он был вами завербован?
– Шапиро я знаю с тридцатого года. Он работал в секторе кадров Наркомзема, в котором я был начальник. У меня с ним была хорошая дружба, и я ценил его усердие и грамотность. А когда меня завербовал Артнау и просил находить людей для шпионской работы, я первым делом вспомнил про Шапиро, который был мне лично предан, и мне всегда казалось, что он Советскую власть недолюбливает и к политике партии относится с неодобрением.
– Шапиро проводил по вашему заданию вредительскую деятельность в Наркомземе?
– Да, проводил. Но очень недолго. Я решил взять его в ЦК, так как мне там нужны были люди для подрывной работы.
– Он знал, что вы немецкий шпион?
– Да, я сказал ему, что мы вместе будем работать на немецкую разведку, чтобы потом свергнуть правительство и прийти к власти, если будет война с Германией.
– Какие ваши задания Шапиро выполнял в НКВД?
– Он был фактически моим главным помощником, ведь я сначала назначил его начальником секретариата, а потом сделал еще и начальником первого спецотдела. У него в НКВД были большие возможности для вредительства, и он выполнял все мои задания шпионско-подрывного характера, и мои, и Фриновского. А когда Берия пришел в НКВД, он сразу распознал, что Шапиро враг, и в ноябре тридцать восьмого его арестовали69.
– Это я знаю. Лучше расскажите, как вы завербовали Люшкова и как помогли ему скрыться в Японии.
Ежов хорошо знал Генриха Самойловича Люшкова, выходца из Одессы, долгое время проработавшего в чекистских органах Украины.
Он познакомился с ним в декабре 1934 года, когда Люшков, помощник начальника секретно-политического отдела в составе следственной группы выезжал в Ленинград для расследования убийства Кирова. В Москве Ежов продолжал контакты с Люшковым, когда тот стал заместителем начальника секретно-политического отдела. Но поработать им вместе в лубянском здании так и не удалось, за месяц до прихода туда Ежова Люшков приказом Ягоды был назначен начальником УНКВД по Азово-Черноморскому краю. Там в тридцать седьмом он провел большую чистку, за что по ходатайству Ежова получил орден Ленина и звание комиссара госбезопасности 3-го ранга. Его сделали начальником УНКВД по очень важному
В июне 1938 года Ежов, являясь одновременно и наркомом водного транспорта, не мог уделять много внимания НКВД, и основными вопросами, включая кадровые, ведал Фриновский70, который и решил избавиться от некоторых областных и краевых руководителей. Люшков узнал об этом, у него всегда были плохие отношения с первым замнаркомвнуделом, и поэтому 12 июня он перешел границу с Маньчжурией и сдался японским оккупационным властям, чем очень подвел Ежова.
Ежов понимал, что откреститься от Люшкова как от сообщника ему конечно же не удастся. Тот хорошо вписывался в созданную на следствии Ежовым уже при помощи Родоса подрывную организацию НКВД. Самый настоящий шпион почуял опасность и перебежал к своим хозяевам. Поэтому Ежов быстро составил в уме схему своих преступных связей с Люшковым.
– Я завербовал Люшкова вскоре после его возвращения из Ленинграда со следствия по убийству Кирова. Тогда я уже был секретарем ЦК и Люшков знал, что я начал курировать органы. Поэтому, когда я вызвал его к себе в кабинет и намекнул, что у меня есть сведения о его связях с петлюровцами в Гражданскую войну на Украине и другие компрометирующие данные, он испугался и сразу же согласился работать на меня как на немецко-японского разведчика.
– У вас действительно были такие сведения?
– Нет, у меня таких сведений не было. Я все это придумал, чтобы завербовать Люшкова. Но я догадывался, что он враждебный элемент с гнусным прошлым, и оказался прав. Люшков согласился стать шпионом.
– Каким образом вы приказали Люшкову бежать к японцам?
Ежов на несколько секунд задумался. Он никак не мог придумать причину, по которой один из руководителей заговорщической группы в НКВД Фриновский предложил арестовать своего сообщника Люшкова. Но тут же нашел выход из положения:
– Фриновский часто говорил мне, что ему не нравится Люшков. Он трусливый и в любой момент может всех нас выдать. По нашему заданию он выполнял важные шпионские задания для японской разведки и много знал о нашей подрывной и вредительской работе. Фриновский сказал, что его надо устранить, значит, убить. И сказал, что займется этим сам. Я решил ему не мешать.
– Вам говорил Фриновский, как он хотел убить Люшкова?
– Нет. Но я думаю, что он хотел его сначала арестовать, а потом уже во внутренней тюрьме отравить ядом или еще как-нибудь умертвить.
– Ну и банда! А кто же все-таки предупредил Люшкова об опасности?
– Я этого не знаю. Но Фриновский хотел назначить на место Люшкова Горбача из Новосибирска, а того - вызвать в Москву, как бы для новой работы, а на самом деле арестовать. Люшков, наверное, узнал, что Горбач уже на пути в Хабаровск, и скрылся через границу71.
21 июля 1939 года
Когда Ежова ввели в кабинет Родоса, он увидел там, кроме следователя, еще двух человек. Один из них, смуглый и черноволосый, похожий на кавказца, сидел на стуле у стены. На вид ему было лет тридцать пять, он был одет в хорошо отутюженную форму лейтенанта госбезопасности. Потом Ежов не один раз встретится с ним на допросах и узнает, что это следователь Анатолий Эсаулов72, подключившийся к его делу. В свою бытность в НКВД он не слышал о таком, скорее всего, его перетащил в Москву кто-то из людей Берия, видимо, Кобулов.