Ф. М. Достоевский. Новые материалы и исследования
Шрифт:
Итак, еще раз благодарю вас за память; но вот что случилось: вы прислали мне такую превосходную карточку, так живо напоминающую мне творца "Рассказа по секрету", что я не в силах расстаться с нею и не нахожу в себе довольно великодушия, чтобы отправить ее моей знакомой. У меня была карточка Федора Михайловича, но такая плохая, что невозможно сравнивать с этою; поэтому я и придумала устроить вот что: просить вас прислать мне еще одну такую карточку, если возможно, с надписью Федора Михайловича, тогда я полученную отправлю моей знакомой; если же почему-нибудь вам нельзя прислать мне вторую, то я оставлю у себя первую, а худшую, имеющуюся у меня, отошлю моей знакомой <…>
Федору Михайловичу прошу передать мое величайшее уважение <…>
Новый роман Федора Михайловича [1230] читается у нас с величайшим интересом — не успеваю удовлетворять просьбам моих знакомых — выдать "Русский вестник" из моей библиотеки [1231] …
Автограф // ЦГАЛИ. — Ф. 212. — Оп. 1. — Ед. хр. 166.
Приблизительная дата устанавливается по содержанию.
164. А. И. Толстая [1232] — А. Г. Достоевской
1230
Речь идет о "Братьях Карамазовых".
1231
О популярности Достоевского в среде демократической интеллигенции говорят многие адресованные ему письма читателей и слушателей.
Приводим
"Федор Михайлович,
Без всякого прибавления: Федор Михайлович, — без "Милостивый государь", без "Многоуважаемый" и проч. Просто — Федор Михайлович! Так лучше, проще. Мне и хотелось бы, чтобы письмо мое было лучше и проще. Если бы я подписал внизу свою фамилию, так тогда бы, может, и наверху я написал <бы> "Милостивый государь". Но письмо анонимное, и хоть вы раз, в "Дневнике", и выбранили анонимные письма, а я все-таки пишу анонимное, потому — удобнее, откровеннее могу высказать вам то, что хотелось бы высказать.
А высказать мне хотелось только то, что я вас очень уважаю. Я и на вечер вчера пришел только для того, чтобы посмотреть на вас. Я ведь никогда до вчерашнего вас не видал. Не один я так. Нас много так пришло. И все очень были рады, что вы так любовно были приняты. Именно любовно, а не как-нибудь там иным образом. Вон Тургенева тоже принимали хорошо, может быть, с большим блеском, но именно с блеском. Души-то там вряд ли много было. Он ведь больше уму говорит. Потому так его и принимали — с уважением, потому нельзя — талант. Вас же просто, любовно, сердечно, потому что талант вы такой простой, сердечный. И к вам иначе и относиться нельзя, как все вам рассказать, что есть на душе… От этого и вечер вчера был такой простои, хороший, праздничный, светлый. В этом, впрочем, и сами курсистки виноваты: они все смотрят такими хорошими, добрыми, простыми <…> Право, Федор Михайлович! Вот только что встал с постели, вспоминаю вчерашнее — и как все хорошо, впечатление осталось приятное. И рубля не жалко, право! А для меня рубль много значит. Вон в театр пойдешь. Пока сидишь там, ничего, хорошо. Как вышел, вспомнишь, что полтинника-то нет в кармане, и немножко неловко станет, неловко оттого, что, может, назавтра или вовсе не будешь обедать, или скверно пообедаешь. Вчера же — не то… Да не об этом я и говорить хотел. Мне хотелось бы насказать вам много-много хорошего, да вот — бумага проклятая: не укладывается на ней как-то, перо-то плохо умею держать в руке. На словах я бы лучше вам сказал. Впрочем, нет; пожалуй, ничего бы не сказал. Как вчера, — хотелось пожать вашу руку, да так с одним желанием и остался: вышло бы, пожалуй, уж очень заметно и торжественно….
Федор Михайлович! Вот вы написали теперь новый роман, его все читают: в библиотеках теперь "Русского вестника" не найдешь, нарасхват… Когда же Дневник-то? Будете ли вы издавать его? Хоть не в определенные сроки, а по мере возможности? Сколько бы у вас читателей было! Ведь у вас и тогда было достаточно, а теперь еще больше. И все между молодежью. Старые-то почему-то не очень вас понимают. Да и из молодых — те, что похожи на старых, тоже как-то чудно понимают, или, вернее сказать, не понимают. Но все-таки и они читают, потому что подчас заставляют и их читать: у кого сын, у кого дочь, у кого брат или сестра… Начните, Федор Михайлович, писать Дневник и издавать хоть раза три-четыре в год. Объявите только подписку, смотрите сколько народу подпишется!.." (Авт. // ЦГАЛИ. — Ф. 212. — Оп. 1. — Ед. хр. 107).
До какой степени экзальтации доходили после публичных чтений Достоевского слушатели (и особенно слушательницы) можно судить и по следующему анонимному письму, датированному 6 апреля 1879 г.:
"Батюшка любимый мой, голубчик, вам нельзя читать! Вот если б вас слушать можно было, стоя на коленях, да за каждое ваше гениальное слово можно было бы отдавать свою душу, тогда еще вам простительно читать, а то подумайте, какое мучение человеку слушать вас, чувствовать просто какую-то боль от восторга, и знать, что нет никаких сил, никакой возможности выразить всего, что чувствуешь, — это ужас как больно! Кроме того, вам самому нельзя слышать и видеть благоговения перед собой: вам ужасно вредно волноваться (а вы ведь тогда волновались, когда читали, я уж не знаю, как и назвать тот отрывок из "Братьев Карамазовых" про Илюшечку!). Если можно, примите мой совет от одного восторга и любви к вам — не читайте больше, не то помогите найти возможность отдавать вам всю душу" (Авт. // ИРЛИ. — 29953. — С. CXIб15).
На конверте автор письма пометил: "Очень нужное".
1232
Графиня Анастасия Ивановна Толстая (1817-1889) — вдова президента Академии художеств Ф. П. Толстого, "большая любительница литературы и искусства" (Штакеншнейдер Е. А. Дневники и записки. — С. 31), приятельница Шевченко.
26 ноября 1878 г. Вл. С. Соловьев писал Достоевскому:
"1) Один молодой и весьма достойный офицер алчет и жаждет познакомиться с вами;
2) В таком же положении находится одна пожилая и во всех отношениях приятная дама.
Фамилия офицера — Саломон, дама же есть графиня Толстая. Так, если вы позволите, завтра, в воскресенье вечером, я приеду к вам с Саломоном и, побеседовав малое время, отпустим его с миром и затем поедем к Толстой, которая живет недалеко от вас" (Авт. // ЛБ. — Ф. 93.II.8.1206).
По-видимому, речь идет здесь о гр. А. И. Толстой.
<С.-Петербург> 13 апреля 1879 г.
…Посылаю вам "Русский вестник", за одолжение которого приношу вам сердечную благодарность. Извините, что долго задержала его. Вы сами знаете, что произведения Федора Михайловича нельзя читать скоро, тут что ни страница, то мысль, над которой задумаешься, да и долго, долго думаешь, да и чего-то не передумаешь. Передумаешь и о том, о чем прежде не доводилось еще думать [1233] .
Благодарю вас, моя дорогая, милая, многоуважаемая Анна Григорьевна. Да благословит бог ваш путь и наше знакомство. Мой дружеский привет и признательность Федору Михайловичу…
1233
Вероятно, первая или вторая книжка журнала "Русский вестник" 1879 г. с началом "Братьев Карамазовых".
Автограф // ЛБ. — Ф. 93.II.9.51.
165. П. Д. Голохвастов [1234] — Н. Н. Страхову
14 апреля 1879 г.
…Очень бы любопытно мне знать, о какой вашей книге говорите вы в письме; коль не прочтете чего-нибудь из нее, — по крайней мере, надеюсь, расскажете [1235] <…> Вы, перечисляя жемчужины, не упоминаете о романе Ф. М. Достоевского [1236] ; я, чтобы прочесть его, жду конца. Дай же бог успеха Л. Н. Толстому; это, стало, о декабристах? [1237] …
1234
О П. Д. Голохвастове см. в п. 72.
1235
Вероятно книга Страхова "Борьба с Западом в нашей литературе. Исторические и критические очерки" (кн. I вышла в свет в 1882 г., II — в 1883, III — в 1896).
1236
Имеются в виду "Братья Карамазовы".
1237
Впоследствии Голохвастов резко изменил свое отношение к Толстому и грубейшим образом осудил его нравственные и творческие искания. "Нигилизм стремится рушить всё. Но всё — абсурд = абсурд = нуль, — писал он Страхову 12 декабря 1886 г. — Толстой хочет и, конечно, не может рушить Церковь — нерушимую; но может мешать ей укрепиться, и мешает там, где она и без того слаба, — в обществе. Народа он, надеюсь, не развратит, но общество — развратит окончательно, втерев ему в рот змею за рыбу и камень за хлеб. Дорого обойдется России его вторая знаменитость. Не жалеючи губит нас, себя ради, махровый
Как мы видим, Голохвастов в этом письме предвосхищает и аргументы, и лексику, и тон нападок черносотенцев на великого писателя.
Автограф // ЦНБ АН УССР. — III.17068.
166. А. Г. Достоевская — Н. М. Достоевскому
<Старая Русса> 25 апреля 1879 г.
Простите меня, многоуважаемый Николай Михайлович, что я до сих пор вам не написала, все не могли устроиться, и времени не было. Мы уехали не 15-го, а 17 апреля, так как 16 апреля Федор Михайлович был на обеде у великого князя Сергия Александровича [1238] . Я вас попрошу сходить через недели полторы или две к нашим жильцам [1239] <…> Кладовая заперта на два замка, один с ключом, а другой — с секретом без ключа. Он бронзовый, и, чтоб его открыть, надо составить слово "Тула" <…> Постарайтесь увидать, не очень ли они испортили мебель, главное шкафы, и висят ли у них стенные часы, картина и образ в Федора Михайловича комнате. Когда у них побываете, отпишите мне. Если вам удастся побывать в кладовой, то попросите у самой Кранихфельд Федора Михайловича зимние калоши и еще что-нибудь, чтоб спрятать в кладовую <…>
1238
Великий князь Сергей Александрович (1857-1905) — сын Александра II, впоследствии московский генерал-губернатор. Присутствие писателя у него на обеде в "Жизни и трудах Достоевского" не зафиксировано.
1239
Уезжая на лето в Старую Руссу, Достоевские сдали неким Кранихфельдам свою петербургскую квартиру.
Мы, слава богу, здоровы. Федор Михайлович работает. Погода здесь отличная. Детки вам кланяются, равно и Федор Михайлович…
Автограф // ИРЛИ. — 30413. — С. CXIIIб9.
167. А. П. Сазанович — А. Г. Достоевской
Москва. 7 мая 1879 г.
…Сестры Бестужева прислали мне вчера три письма своего брата М. А. Бестужева [1241] . Я хотела переслать их Феодору Михайловичу, но если вы выехали из Петербурга, то они потеряются, а мне будет совестно вторично беспокоить маленьких, древних-предревних старушек Бестужевых. Они высохли, как щепки, и никуда не выходят. Я была у них в первый раз, они производят чрезвычайно-приятное впечатление, такие добродушные, такие выхоленные, так тщательно причесаны и одеты, даже пришнурованы <…>
1241
Декабрист Михаил Александрович Бестужев (1800-1871).
Как здоровье Феодора Михайловича и всех вас? <…> Матвей Иванович благодарит за память Феодора Михайловича. Он очень скорбит обо всех безумных действиях нашей молодежи…
Автограф // ИРЛИ. — 30254. — С. CXIIб6.
168. А. Кранихфельд [1242] — А. Г. Достоевской
С.-Петербург. 8 мая 1879 г.
…Писем на ваше имя не было, кроме одного, приносимого какой-то женщиной на имя Федора Михайловича, но которое она сама не пожелала оставить [1243] . "Огонек" получено три номера [1244] и апрельская книга "Русского вестника". Каюсь, что разрезала "Братьев Карамазовых" — уж много соблазну было держать книгу и не прочесть. Простите за смелость, многоуважаемая Анна Григорьевна<…> Мебель ваша будет в сохранности <…>
1242
А. Кранихфельд — жилица, семье которой Достоевские сдали свою квартиру на лето. См. п. 166.
1243
О ком идет речь — не установлено.
1244
"Огонек" — иллюстрированный еженедельный "журнал литературы, науки и искусств", выходивший с 1879 г. в Петербурге под редакцией Н. П. Аловерта.
12 марта Аловерт писал Достоевскому:
"…Редакция журнала "Огонек", желая выразить вам свое глубокое уважение как писателю, так много трудившемуся для славы и пользы родной словесности, просит позволить ей высылать вам один экземпляр своего журнала. Позволяя себе надеяться, что предложение это будет принято так же искренно, как оно сделано, я пользуюсь случаем выразить свое искреннее уважение" (Авт. // ЛБ. — Ф. 93.II.1.32).
Передайте мое искреннее почтение Федору Михайловичу <…>
Ко мне приходила какая-то дама от вас с запиской, в которой я должна передать ей майскую книгу "Русская речь", но я ее не получала еще до сих пор.
Автограф // ИРЛИ. — 30122. — С. CXIб20.
169. А. И. Майкова — А. Г. Достоевской
<С.-Петербург> 13 мая 1879 г.
…Вы себе представить не можете, голубушка Анна Григорьевна, как я вам благодарна за ваше участие ко мне и как мне совестно, что вы, при всех собственных хлопотах и заботах, еще по поводу меня потеряли столько времени <…>
Очень благодарна вам за любезное предложение остановиться у вас, но не позволю себе им воспользоваться особенно в этом периоде творчества Федора Михайловича, когда для него бывают все минуты дороги. А как приеду, вот тогда ваша помощь будет драгоценна, и я надеюсь, что вы не откажете со мной постранствовать по Старой Руссе. Аполлон очень любит квартал, что находится между улицей, где живет батюшка, и наверх в гору, где есть живописная старая церковь, улицы, поросшие травою, и т. д. Впрочем, обо всем лучше поговорим при свидании, а пока позвольте вас поцеловать и попросить передать мой привет Федору Михайловичу…
Приписка А. Н. Майкова:
И мой поклон и привет вам обоим!.. [1245]
Автограф // ЛБ. — Ф. 93.II.6.37.
170. А. Г. Достоевская — Н. М. Достоевскому
<Старая Русса> 19 мая 1879 г.
Я очень беспокоюсь, многоуважаемый Николай Михайлович, не получая ответа на мое письмо, посланное почти месяц назад. Не больны ли вы? <…> Когда будете у жильцов, то зайдите к управляющему дома, не скажет ли он вам чего насчет наших жильцов, т. е. нет ли на них какого взыскания, например? <…> Мне очень совестно напоминать вам, многоуважаемый Николай Михайлович, но вы сами знаете, каково было бы нам потерять нашу мебель или деньги за нашу квартиру [1246] <…> У нас хворал маленький Федя, но теперь поправился. Мы ужасно спешим работать; недавно у Федора Михайловича был сильный припадок от усиленной работы, и от припадка он не может еще поправиться <…> Федор Михайлович вам низко кланяется, а детки целуют…
1245
К этому письму А. Г. Достоевская сделала следующее примечание:
"В 1879 году Майковы во второй раз должны были поехать в Старую Руссу для пользования ваннами их младшего сына Аполлона, тогда двенадцатилетнего мальчика. Приехала с ним только мать Анна Ивановна Майкова и остановилась до приискания квартиры у нас. К несчастию оказалось, что Аполлоша приехал с сильным кашлем, вернее, больной коклюшем, и дети наши, проведя с ним целых два дня, заразились от него этою болезнью и прохворали все лето. Федор Михайлович был страшно огорчен и сам не бывал у Анны Ивановны, а мне позволял говорить с нею только стоя на улице пред ее домом, в открытое окно" (Авт. // ЛБ. — Ф. 93.II.6.37).
1246
См. п. 166, 168 и 172.