Фабрикант
Шрифт:
– В Тезине Кормилицын и Разорёнов людей зовут. Правда, они на фабрике новый расценок на лето объявили, на двадцать процентов меньше зимнего выходит, теперь к ним не спешит никто.
– Вот скряги. Всё им мало. Почему хоть снизили-то?
– Не знаю. Говорят, что торговля плохая, – Мальков пожал плечами.
– А остальные купцы что? – Михаил нервно побарабанил пальцами по прилавку.
– Другие расценки оставили прежними, поэтому и народ уже набрали, как я слышал.
– Ну ладно, на первое время хоть что-то. В Иваново-Вознесенске расценки ниже наших, так что мне не привыкать. А там глядишь что-то получше найду, – Дятлов был задумчив. – Куда ни приди – везде одно и то же. Не дают хозяева жизни рабочему люду, до нитки обобрать норовят, а сами как сыр в масле катаются.
– В лавке переночуешь? Дома жена спит, не удобно её будить, – Дмитрий поспешил закончить опасный разговор, к которым Михаил питал слабость. – В Тезине сейчас угол снять можно, работники поразъехались кто куда.
– Хорошо. Спасибо, что приютил. Я утром уйду, ключ под крыльцом оставлю.
– Договорились. В гости заходи, как сможешь. Расскажешь об Иванове, интересно, как там в городе-то живут. Сейчас поздно уже.
Дома, обняв ничего не подозревающую Марию, Дмитрий, умаявшийся за день, тотчас заснул. Проснулся от настойчивого похлопывания по спине. «Вставай, весь день проспишь. Ты чего как разоспался?» – это его теребила жена. Мальков резко сел на кровати, поначалу плохо понимая, что случилось. Потихоньку стряхнув сонную одурь, он вспомнил события вчерашней ночи.
Мария тем временем накрыла завтрак: горячий чай да тёплые блины с густой сметаной. Она села за стол с мужем. Будущая мать себя чувствовала неважно, беременность протекала сложно.
– Отдохну немного, что-то слабость у меня, – сказала она.
– Тогда я сегодня в лавке до полудня пробуду, ты дома отдыхай, – Дмитрий даже обрадовался тому, что лавку откроет сам, мало ли неожиданный визитёр проспал и ещё там.
Тревога его была напрасной, Дятлова уже не было. Запасной ключ он нашёл под камнем справа от крыльца – Михаил оставил его, уходя, где и условились. Пройдясь по помещению, осмотрев прилавок и полки с товаром, Мальков не увидел ни единого следа пребывания Дятлова. Всё стояло на своих местах, не было никаких крошек, ни одного намёка на его ночёвку здесь. «Ишь какой аккуратный», – подумал Дмитрий.
Михаил тем временем уже подходил к селу Тезино. Встал он рано, ещё затемно, осмотрел всё вокруг. Прилавок протёр, на печи, которая служила ему кроватью, тоже никаких следов своего пребывания не обнаружил. Только после этого он вышел на улицу, запер дверь, а ключ спрятал. Небо совсем недавно стало сереть, солнце уже готовилось подняться над горизонтом и рассеивало ночной мрак. На улице было ещё прохладно. Дятлов зябко поёжился в лёгком пиджаке. В селе было пустынно, лишь собаки лаяли, провожая от двора ко двору идущего человека. Михаил добрёл до колодца и наполнил ведро водой. Он сделал жадный, большой глоток, но зубы и скулы тотчас свело до слёз – вода была ледяная. Накатила новая волна озноба. Дятлов чуть подождал и снова приложился к ведру. Пил он теперь аккуратно пропуская воду внутрь осторожными глоточками. Наконец напился, стало даже как-то веселей, настроение улучшилось. Он бодро зашагал, подняв ворот пиджака и засунув руки в карманы. Вскоре совсем рассвело, и прохлада уступила место приятному теплу. Михаил шёл и шёл, становилось всё жарче, пиджак пришлось снять. Придя в Тезино, он опять напился воды у первого же колодца, затем присел на лавочку рядом, вытирая взмокший лоб. На улице было довольно многолюдно. Странным было немалое количество мужчин, снующих по каким-то делам – в это время мужики должны работать на фабрике. К колодцу подошёл подросток, тощий и нескладный. Он тоже набрал воды, напился, вытер губы тыльной стороной ладони и робко присел на край лавки, занятой Дятловым.
– Чего гуляешь, паря? – спросил Михаил. Юноша опасливо посмотрел на него, но ничего странного не увидел – парень как парень, ну пришлый, так мало ли сейчас тут народу слоняется.
– А ты откуда будешь? – вместо ответа он сам задал вопрос.
– Смотри, какой невежливый, – Дятлов усмехнулся. – У вас тут все такие, или только тебя папка мало розгами драл?
– Сколько драл – тебя не касается. – Парень нахмурился и со злостью сказал – Он паром на фабрике
– Ну извини, не знал, – безразлично произнёс Михаил. – Впервые я у вас, на работу думал наняться. На фабрику берут или поздно пришёл?
– Берут-то берут, только все оттуда бегут, – подросток был не по годам хмур и немногословен, причём видно, что говорил мало не от робости, а по складу характера.
– Меня Михаилом зовут, – Дятлов протянул юноше руку. Тот помялся и руку пожал.
– Коля Бойцов, – ответил он. – Зря ты к нам пришёл. Где до этого-то работал?
– В Иваново-Вознесенске, – Михаил говорил с младшим, как с равным. Собеседник удивлённо присвистнул, и он поспешил объяснить: – Перед Пасхой с мастером там на Зубковской мануфактуре полаялся. Расчёт мне выдали, да больно маленьким оказался расчёт-то, с моим не совпал. Штрафов, говорят, у тебя много. А за что? Брешут всё! Расчёт поди полный мне начислили, только часть себе по карманам, суки, распихали. Я к мастеру потолковать пошёл, но разговор нескладный вышел – уехать пришлось.
– Ты, поди, это дело уважаешь? – спросил он, щёлкнув себя пальцем под подбородок.
– Не балуюсь, – спокойно ответил Михаил.
– Уезжают, все от нас, а ты приехал, – сказал Коля. – Здесь на мануфактуре расценки снизили, все ищут, где ещё наняться можно, только не берут нигде, везде своих работников хватает.
– И сколько платят, скажем, ткачу?
– Рублей десять, может, выйдет. Хотя если со штрафами, то вряд ли.
– Негусто, конечно, – Миша разочарованно присвистнул. – Сам-то где работаешь?
– Там и трудился до Пасхи, потом про расценок узнал и решил, чего получше поискать. Зря бегал только, – подросток вздохнул. – Придётся к Кормилицыну возвращаться, жить как-то надо.
– Ну пойдём, покажешь заодно, где тут чего, – Михаил встал и похлопал парня по плечу. – Ты не унывай, глядишь чего-нибудь придумаем.
На улице жизнь шла своим чередом. Чинно расхаживали гуси, суетливо бегали по дороге куры, спал, укрывшись в тени берёзы чей-то старый пёс. Стоял привычный гвалт: лай, кудахтанье, ржание лошадей, стук топора и скрип телег вперемешку с хриплыми окриками или звонким смехом. У сельской лавки скинули дрова, и лавочник Прокоп деловито командовал мужиками, укладывающими их в штабель. Он мельком взглянул на Николая и его попутчика, парню кивнул, а Дятлова не узнал – не вспомнил давненько уехавшего из соседнего села молодого мужчину. На площади народа было много, словно сегодня был торг. Люди переговаривались, кто-то возвращался от фабричной конторы, с раздражением или возмущением делясь со знакомыми новостями, кто-то обречённо брёл к ней. У дверей конторы стояли несколько человек. Пара баб с детьми о чём-то шептались, трое мужчин молча курили. На Николая никто не обратил внимания, на Дятлова с интересом посмотрели. Они вошли через скрипучую дверь и повернули в кабинет приказчика справа у входа. Тот сидел за небольшим столом, изучая какую-то учётную книгу и барабаня пальцами по разноцветным костяшкам канцелярских счёт. Рядом лежала стопка расчётных книг. Хозяин поднял глаза на вошедших.
– Здравствуй, Николай, – сказал он пареньку, – Надумал всё-таки?
Юноша угрюмо кивнул. Приказчик, человек пожилой, седой и весь какой-то невзрачно-пыльный, кряхтя поднялся из-за стола, налил себе квасу и залпом осушил стакан.
– Правильно, Коленька, правильно, на привычном-то месте лучше. А расценки повысят, дай срок, потерпеть надо немножко, – рассуждал он, заполняя расчётную книжку. – Кто это с тобой?
– Михаил, – ответил за мальчишку Дятлов, – наниматься к вам пришёл.
– Ну, подожди тогда, дай сначала закончу с Коленькой.
Приказчик, скрючившись, заполнил документ и дал его подписать юноше, тот, не глядя, поставил закорючку в нужном месте.
– Теперь со знакомцем твоим побеседую, а ты ступай, на улице подожди, – приказчик дождался, когда подросток выйдет из кабинета, и обратился к Дятлову: – Михаилом, говоришь, тебя величают. Откуда ты? Я тебя раньше в наших краях не видел.
– Из Иваново-Вознесенска.
– Ого! А в наших краях чего забыл? Шестьдесят вёрст – не ближний свет.