Фадрагос. Сердце времени. Тетралогия
Шрифт:
Кейел тоже возвращался к родителям…
– А они всегда приходят обратно?
– Кто? Вольные? Не-е-ет. Им ведь на нас плевать. Многие из-за этого их простить не могут, но ведь не виноваты они. А Вайли просто характером в отца пошла. Нахалка такая. Когда духи посчитали, что она готова выполнять миссию свою, она сразу к маме за деньгами пришла. Мама не впустила ее, а я не устояла: тихонько сообщила, где живу. Помогаю ей иногда, но мама не знает – она расстроится. Все же дело всей жизни в один момент пропало…
– А Кейел как с вашей сестрой познакомился? –
– Не знаю, – легкомысленно ответила она, пожав плечами. – И она не рассказывает. Но они вроде бы ладят, хоть при встрече и ругаются каждый раз. Он ее на дух не переносит. Ну это и не удивительно. Говорю же: характером в отца, – улыбнулась, а потом немного сникла, тише добавляя: – а трудолюбием в маму…
Я долго находилась под впечатлением от услышанного, ни на секунду не сумев отогнать мысль, что мой верховный тоже эльф. Жадный эльф. И ему стало известно о моей силе… Теперь это пугало сильнее, чем до откровения Айвин.
Когда метка на руке ощутимо нагрелась, я сообщила новой знакомой, что правитель позвал меня.
– Почему вы так рветесь помирить нас с Кейелом? – прямо спросила я, когда мы подходили к дворцу.
– А почему нет? Он не хотел навредить вам, о чем поведали всему миру самые справедливые духи. И вы стремитесь к справедливости, раз уж рискнули лечь на алтарь Возмездия.
– Он говорил вам, что мы… – я оглянулась, замолкая и обдумывая, как задать ей такой вопрос.
– Вы хотите узнать, не ревную ли я? – опять удивляла она.
Я кивнула, сглотнув и посмотрев под ноги.
– Вы согласны были запечатать его душу, оставив в ней голодную жажду к преступникам. Суровое наказание для тех, кого любишь, – так легко лились ее слова, и так больно ударяли, выбивая остатки воздуха из легких. – Я понимаю, что он даже никогда не был вам симпатичен. Но не осуждаю вас. Оказаться в вашем положении никто бы не захотел. Объяснимо, что вы так тянетесь к выгоде. Кейел тоже это понимает, хоть вы ему и нравились. «Любимыми не рискуют» – это вы сказали на ужине. Тем более ими не жертвуют во имя справедливости, если же, конечно, вы не из гильдии справедливости и не являетесь рассатом. Хотя и они после такого с ума бы сошли, – рассмеялась она, видимо, шутке такой. – А Кейел – Вольный. Я по сестре знаю, как им трудно чувства осознать. Они у них, знаете, отбиваются в памяти прочно. Они ведь как повзрослевшие дети. Все первые эмоции очень остро воспринимают, привыкают к ним. Если ребенка пчела ужалит, он к улью больше не приблизится. Только если разрушить его… Но я с Кейелом говорила, убедила, что вас понять можно. Он пообещал, что мстить не будет.
Глава 12. Заточенная принцесса, или библиотечные посиделки
– Красивые линии силуэта, – сказала темноволосая, строгая с виду и немолодая эльфиорка, откровенно разглядывая обнаженную меня.
Щеки вспыхнули, я лишилась слов, едва не спрятала руки за спину. Вроде бы
Локон выбился из собранных в пучок волос и, упав, пощекотал шею. Я почесала ее, переступила с ноги на ногу и тихо поблагодарила:
– Спасибо.
– Никаких поясов, минимум сборок, – равнодушно продолжила она диктовать своему подмастерье.
Ученица гильдии Волшебная игла, молодая девушка, что удивляло, человек, сидела на диване и активно записывала каждое слово, оброненное портнихой. А от ее начальницы у меня вот-вот закружится голова. Она расхаживала вокруг меня по часовой стрелке, кажется, не собираясь останавливаться.
– Ровный живот подчеркнем, а округлые бедра выделим. Возьмем илсейскую паутину, – наконец-то, остановилась она напротив меня. Долго разглядывала мое лицо, а затем растянула бледные губы в скупой улыбке. – Это материал, почтенная. Как тонкий, мягкий шелк, но с меньшим лоском. У вас красивый цвет глаз.
– Обычный, карий, – нахмурилась я, немного растерявшись. Забыла, когда в последний раз слышала комплименты.
– Глубокий, темный, а к зрачку разбавлен золотом.
И говорить она умела так, что невольно себя исключительной почувствуешь. Я улыбнулась ей благодарно, но промолчала.
– Сделаем ткань переходящей по цвету от такого же коричневого, хотя… темнее. Разбавим черным. Потом – к холодному розовому, закончим подол угольно-фиолетовым. Переход должен быть незаметным, но не грязным, – оглянулась она на помощницу, словно убеждалась, что та продолжает усердно записывать, – и снова на меня. – Вырез декольте клиновидный, глубокий. Закончим его золотой брошью – ткань все еще должна быть коричневой. Выточки по линии груди и талии – все должно облегать, как вторая кожа.
– Не слишком ли откровенно? – вмешалась я.
– Почтенный Волтуар просил сделать все, чтобы вы затмили красоту шан’ниэрдок, осанистость эльфиорок и элегантность эльфиек. На празднике соберутся почтенные семьи всей Обители Цветущего плато.
Я вежливо улыбнулась, не продолжая тему. Возможно, опять политика, о которой не принято говорить любовницам. Потерплю.
– Два пальца от талии вниз – и уже должен быть розовый. Осторожный переход к фиолетовому начнем от середины бедра. Почтенная, закажите крытые сандалии из черного хрусталя. И смените гардероб – подобранные тут платья совсем не по вашей фигуре.
– Благодарю за совет, – ответила я «Фее-крестной».
Темная золушка?.. В какой же недоброй сказке я оказалась.
– Теперь расслабьтесь, но выпрямите спину. Позвольте мне снять мерки. Дышите, почтенная Асфирель, – усмехнулась она. – Я же сказала, чтобы вы расслабились. Или хотите на празднике не дышать вовсе?
– Я…
– Не оправдывайтесь, – перебила она меня, прикрывая светлые глаза. – Вы ведь почтенная. У вас дурной наставник.
– У меня его нет.
– А не помешал бы.