Фадрагос. Сердце времени. Тетралогия
Шрифт:
Опасная вода духов смешивалась с обычной водой, испарялась с ней же, да еще и очищалась песком. В засушливый период это не помогало уберечь всю реку, но часть реки и маленькое озеро доживали до сезона дождей, а этого хватало, чтобы выживали посевы. Так через разрушение хитрая раса научилась созиданию и сохранению.
– Быть хитрее самого опытного лжеца, – прошептала я, разглядывая двух каменных драконов, охраняющих ступени в простейший с виду дом.
Если бы не эти драконы, я бы и не подумала, что в нем живет вождь. Разве что – дом находился в непосредственной близости
У крыльца толпился народ до тех пор, пока из арки входа не вышел вождь. Его приветствовали радостными криками – кажется, пожеланиями доброго дня. Кхангатор раскинул длинные руки в приветственном жесте, а затем подозвал к себе прыгающего от нетерпения главу стражи. Быстро переговорив с ним, Кхангатор жестом отпустил стражу, но их место мигом заняла личная охрана. Воины с проницательными взглядами, с множеством рисунков на тощих телах и ленивыми движениями. Эти словно не боялись ни топоров, ни кинжалов, ни голых рук врага. Возможно, им подчиняются духи, способные в считанные секунды оставить от угрозы клочья.
Кхангатора я рассматривала с особым интересом, пропуская богатое убранство дома. Заметила лишь, что золотом и цветами пестрит каждый угол. Так не было даже во дворце Волтуара. Сам вождь на добрых полголовы был выше Кейела. Длинную руку он держал на изогнутом кинжале с широким лезвием. Пояс со вставками кольчуги плотно сжимал серые шаровары. Коготки на босых ногах при каждом шаге царапали отшлифованный до блеска камень. Позвонки и ребра на серой спине выпирали, натягивая кожу, а проступающие золотистые вены создавали эффект полупрозрачности. Выбритые виски подчеркивали заостренность ушей, а подбритый затылок удлинял шею. Остальные волосы, черные, будто смола, были собраны в пучок.
Кхангатор остановился посреди террасы и резко обернулся. В рассеянном дневном свете блеснул кровью клык с рубиновым навершием, закрепленным на обломок зуба золотым кольцом. Янтарные глаза выцепили Кейела, а через миг раздался низкий голос. Я не вслушивалась, жадно разглядывая того, кто вложил в моего Вольного самую основу отношений между существами. Услышав короткий ответ, Кхангатор поморщил нос, похожий на клюв ворона, и стиснул клыки. Через миг янтарные глаза изучали меня, а черные, кустистые брови сошлись на переносице.
– На общ-щем языке говорить не люблю, – произнес Кхангатор. – Но мне сказ-зали, что вы пришли с-с добром. Может, заблуждение, но за помыслы уже плачу гос-степриимс-с-с…
Скривился. Но из всех викхартов, кого мне удавалось слушать, он справлялся с шипящими лучше других. Да и выглядел, наверное, для этой расы симпатично. Или я просто пытаюсь отыскать в нем то, что полюбила в своем Вольном, а это уже подкупает.
Нас усадили вокруг небольшого стола. Почти как в Васгоре, но каменную мебель тут украшали резными узорами и делали подпилы снизу для удобства. На стол водрузили железный тазик с водой и даже белую тряпку. Первый протер лицо и вымыл руки Кхангатор, затем он передал тряпку мне, а после внимательно следил, кому я ее протяну. Словно это отмечало нашу иерархию. Как только я это заметила, даже неожиданно для самой себя, отдала полотенце бледному и
Очень быстро местные девицы убрали воду, оставив только промоченное полотенце, затем расставили золотую посуду, а юноши принесли тяжелые подносы с различной едой. Почти вся пища была жирной, пахла медом и была украшена фруктами. Ложками ели только суп и каши, а остальное – руками. От еды никто из нас не отказывался. Много дней пришлось вытягивать на сухих продуктах, а воду всячески беречь, поэтому сейчас набросились на угощения будто век крошку в рот не брали. Сам Кхангатор лишь перекусил, а на мой извиняющийся взгляд усмехнулся.
– Шаг С-солнца назад у меня был накрыт с-стол.
– Благодарю за радушие, – прожевав, в очередной раз произнесла я и поспешила еще зачерпнуть ложкой вкуснейший рис, который когда-либо ела.
Набив желудок досыта, я отломала кусочек золотистой лепешки и, вдохнув несравнимый и незабываемый аромат, вытерла им губы и подбородок от жира. Когда кусочек оказался во рту, зажмурилась, наслаждаясь вкусом. Фадрагосский хлеб, тот, который был на территориях регионов, делался из муки неизвестных мне зерновых. Возможно, какой-то и был вкуснее и пышнее, но все же родные вкусы всегда приправлены душевной сладостью.
Под разомлевшим взглядом возобновилась суета слуг: опустевшие блюда с горячим уносились, на их местах появлялись вазочки со сладостями, пиалы с разным медом, подносы с фруктами. Кубки с соком сменились горячим отваром. Пытаясь разобраться, чай ли это, я пила мелкими глотками. От меда вежливо отказалась, а сладости брала лишь самые мелкие.
– По какому делу тут? – выслушав от нас очередные благодарности, спросил Кхангатор.
Даже Роми заметно разрумянился и успокоился. А может, сказывалось то, что в доме толпы не было: слуги держались на уважительном расстоянии, а охрана застыла у стен.
Я скосилась на Елрех, опасаясь, что она передумает. Но эта идея родилась у нее из моей идеи, и она уверяла, что Дриэн после такого назовет в мою честь целую линию лучших зелий. Убедившись, что алхимик не передумала, я посмотрела в глаза Кхангатора и произнесла:
– У меня к тебе торговое предложение.
– Из-с какой ты гильдии? – мигом поинтересовался, но при этом украдкой глянул на Елрех.
Следит, гадает, ничего не упускает из вида и никому не доверяет. А еще Вольный говорил, что вождь не любит гильдии.
– Не из какой.
Кустистая бровь изогнулась.
– Вступила в Аспиды, но не пробыла там долго. – Я пожала плечами, поглаживая грань разукрашенной пиалы. – Гильдии меня ограничивают, а этого я не люблю. Мне нравится, когда у меня развязаны руки.
– Тогда от кого ты? – Острые плечи выпрямились, тонкие пальцы с желтыми когтями очертили край стола.
– Я от Дарока, – призналась прямо, и нечеловеческие глаза на краткий миг округлились, сузились, а затем вернулись в обычное состояние. Я кивнула на Елрех, – а она из алхимиков, гильдия Пламя Аспида.