Фаэрверн навсегда
Шрифт:
Я наложила руки на область его солнечного сплетения. Пространство вспыхнуло огнём, опаляя мою кожу, сжигая мои волосы, выжигая мои глаза. Я дёрнулась и едва не закричала, как вдруг прохладные ладони коснулись разума, помогая не потерять сознание. Сила Великой Матери хлынула в меня студёной водой, поглощающей пламя.
И время остановилось.
Ар Нирн не был в Ховентале пять лет. Даже когда ехал с границы, предпочел вначале навестить отчий дом. И вот, он здесь. Город перевалил за крепостные стены, сады
После возвращения ему все казалось нереальным. Яркая весна, дурманяще пахнущая сирень, пение птиц, все было сном, а реальность – трехцветная, бело-серо-черная, осталась в воспоминаниях воем ветра и волков, свистом шальной стрелы дикаря, воткнувшейся в древесный ствол совсем рядом с виском, постоянным холодом, от которого пальцы сводило на рукояти меча, треском костра в ночной тиши, смертью соратников и шрамами на собственной шкуре. Он никак не мог переступить оттуда сюда, в мир, полный мира.
– Я тоже люблю разглядывать его, – раздался хорошо поставленный голос. – Ховенталь прекрасен, недаром один из первых королей перенес сюда свою резиденцию, сделав город столицей Вирховена.
Викер обернулся и невольно вытянулся по стойке смирно. Человек, стоящий перед ним, был высок и красив, однако не красота привлекала внимание к худому лицу с резкими чертами и рано начавшими формироваться залысинами, делавшими лоб еще более высоким. От говорившего веяло внутренней силой, той, что одних заставляет преклонять колени, а иных – испуганно отшатываться.
– Ну-ну, сын мой, – Первосвященник Файлинн, улыбаясь, коснулся плеча Викера, – не надо так официально. Ты – Викер ар Нирн, верно? Ждешь моей аудиенции и любуешься Ховенталем?
– Так точно, Ваше Первосвященство!
– Не возражаешь, если мы отменим аудиенцию и просто поболтаем, дыша свежим ветром?
Викер смущенно улыбнулся и качнул головой. Несмотря на то, что он слышал о главном служителе Единого бога, тот оказался простым в общении человеком и приятным собеседником.
– Ты хочешь стать паладином Единого, Викер, но почему? – спросил Файлинн. – Достаточно ли взросло твое желание? Я отбираю только самых лучших, ибо нашу веру могут нести только самые лучшие! В чем лучший ты?
Слегка ошеломленный тем, как собеседник повернул вопрос, Ар Нирн молчал. И действительно, что ответить человеку, по слухам видевшему каждого до самого донышка души?
– Ваше Первосвященство, я не настолько хорош, как следовало бы, – наконец, ответил он, – но я хотел бы стать лучше и сделать лучше этот мир.
– Скромность похвальна, мой мальчик, а желание улучшить мир – достойно Воина Света. Однако знаешь ли ты, что иногда под маской добра скрывается зло, а то, что кажется злом – несет благоденствие?
Викер пожал
– Я знаю, вещи иногда выглядят не теми, какими кажутся, Ваше Первосвященство. Но не мое дело разгадывать подобные загадки. Если я увижу, что вор обкрадывает честную торговку, я схвачу вора и не стану думать о его несчастливой судьбе.
– А если вору нечем кормить детей? – хмыкнул Файлинн. – Если он крал впервые в жизни, желая отнести детям краюху хлеба?
Викер пожал плечами.
– Почему бы ему было не заработать ее? Или просто попросить у той торговки?
– Ты веришь в торговок с добрым сердцем, мой мальчик?
– Я верю в то, что нужно искать правильный путь, Ваше Первосвящество! Единственно верный!
Файлинн разглядывал его, чуть склонив голову к плечу. Викер пытался выдержать его взгляд, но все же опустил глаза. Проще было выдержать пытку раскаленным железом.
– Пойдем со мной, я кое-что покажу тебе, а ты – попробуешь найти единственно верный путь, – наконец, произнес Первосвященник.
Б'oльшую часть пути ехали молча. Рыжая впереди, Викер – чуть позади. Молчание его не напрягало, скорее радовало. Он с удовольствием смотрел вокруг – на облака, на деревья, на солнечный свет, и всё ему казалось новым и неизведанным – как ребёнку. Вот так однажды сделаешь шаг за порог, намереваясь покинуть отчий дом навсегда, а потом передумаешь, развернёшься… И будто что-то меняется в хорошо знакомом помещении. Всё знакомо и незнакомо. Близко и далеко.
Запах дыма нарушил раздумья, заставил пришпорить коней. Пепелище посередине придорожной деревеньки выглядело раной, нанесённой ей в самое сердце.
Тами, едва переговорила с хозяином и шагнула через порог, ушла туда, откуда раздавался плач, а Викер задержался в горнице, пытаясь выяснить, что произошло.
– Племяшку соседка в доме прятала, – без особой охоты поведал ему хозяин дома, то и дело поглядывая на опутанную кожей рукоять его меча, – а та монахиней была… Неподалёку отсюда обитель, до сих пор дымится. Так они всех в доме заперли, подожгли и уехали. Пока мы с соседями заднюю дверь ломали, почти все задохнулись, а мальчонка обгорел – балка горящая на него упала с потолка.
Викер слушал глуховатый голос и чувствовал, как встают дыбом волоски вдоль позвоночника. Одно дело – порешить отступника честным ударом меча. Другое – сжечь дом и людей в нём. Невинных людей! Когда отряд ехал в Фаэрверн, он, Викер ар Нирн, не сомневался в своей миссии. Монастырь – чахоточная каверна Вирховена, которую следовало иссечь из его тканей! Но при чём здесь обычные люди?!
– Ты говоришь о паладинах? – не веря своим ушам, уточнил он. – О паладинах Его Первосвященства?
– Тш-ш, господин мой! – испуганно замахал на него руками мужик. – Не произносите это слово всуе!