Фаина Раневская. Как сказано!
Шрифт:
Еще мне незаслуженно приписывают заимствования из таких авторов как Марк Твен, Бернард Шоу, Тристан Бернар, Константин Мелихан и даже Эзоп и Аристотель. Мне это, конечно, лестно, и я их поэтому тоже благодарю, особенно Аристотеля и Эзопа.
Народ у нас самый, даровитый, добрый и совестливый. Но практически как-то складывается так, что постоянно, процентов на восемьдесят, нас окружают идиоты,
Первым поэтом был тот, кто сравнил женщину с цветком, а первым прозаиком — тот, кто сравнил её с другой. женщиной.
Я не верю в духов, но боюсь их.
Меня так хорошо принимали, — рассказывал Раневской вернувшийся с гастролей артист N. — Я выступал на больших открытых площадках, и публика непрестанно мне рукоплескала!
— Вам просто повезло, — заметила Фаина Георгиевна. — На следующей неделе выступать было бы намного сложнее.
— Почему?
— Синоптики обещают похолодание, и будет намного меньше комаров.
Была сегодня у врача «ухо-горло-ж**а».
Диалог с домработницей.:
— Что на обед?
— Детское мыло и папиросы купила…
— А что к обеду?
— Вы очень полная, Вам не надо обедать, лучше в ванне купайтесь…
— А где же сто рублей?
— Ну, вот, детское мыло, папиросы купила…
— А ещё?
— Да что Вам считать? Деньги от дьявола, о душе, Фаина Георгиевна, надо думать…
Меня спрашивают, почему я не пишу об Ахматовой, ведь мы дружили… Отвечаю: не пишу, потому что очень люблю её.
Женщина в театре моет сортир. Прошу ее поработать у меня, убирать квартиру. Отвечает: «Не могу, люблю искусство».
…Всё думаю о Пушкине. Пушкин— планета! Он где-то рядом. Я с ним не расстаюсь. Что бы я делала в этом мире без Пушкина…
— У меня будет счастливый, день, когда вы станете импотентом, — заявила Раневская настырному ухажеру.
Если
Раневская вспоминала, что в доме отдыха, где она недавно была, объявили конкурс на самый короткий рассказ. Тема — любовь, но есть четыре условия: 1) в рассказе должна быть упомянута королева; 2) упомянут Бог; 3) чтобы было немного секса; 4) присутствовала тайна. Первую премию получил рассказ размером в одну фразу: «О, Боже, — воскликнула королева — Я, кажется, беременна и неизвестно от кого!»
Не понимают «писатели», что фразу надо чистить, как чистят зубы…
Среди моих бумаг нет ничего, что бы напоминало денежные знаки.
Я обязана друзьям, которые оказывают мне честь своим посещением, и глубоко благодарна друзьям, которые лишают меня этой чести.
А если не сказать всего, значит, ничего не сказать.
Сейчас актеры не умеют молчать, а кстати, и говорить. Слова съедают, бормочут что-то про себя, концы слов не слышны. Культура речи даже в прославленных в прошлом театрах ушла. А дикторы по радио делают такие ударения, что хочется заткнуть и уши и радио!
Учительница подарила мне медальон, на нём было написано: «Лень — мать всех пороков».
С гордостью носила медальон.
Олег Даль рассказывал:
— Снимается сцена на натуре. В чистом поле. У Раневской неважно с желудком. Она уединяется в зеленый домик где-то на горизонте. Нет и нет ее, нет и нет. Несколько раз посылают помрежа: не случилось ли что? Раневская откликается, успокаивает, говорит, что жива, и опять ее все нет и нет.
Наконец она появляется и величественно говорит: «Господи! Кто бы мог подумать, что в человеке столько г**на!»
— Доктор, в последнее время я очень озабочена своими умственными способностями, — жалуется Раневская психиатору.
— А в чем дело? Каковы симптомы?
— Очень тревожные: все, что говорит Завадский, кажется мне разумным.
— Вы слышали, как не повезло писателю Н.? — спросили у Раневской