Фактор страха
Шрифт:
Он приставил пистолет к виску телохранителя, все еще стоявшего на коленях. Тот плакал, как ребенок, забыв, как только что демонстрировал свою мужскую силу. Ведь по сути своей он был ничтожным и жалким. Убийцы переглянулись, и первый нажал на спуск. Выстрелом пробило череп, и мозги брызнули во все стороны, но женщина даже не вздрогнула. Телохранитель дернулся несколько раз и затих. Добивать его не имело смысла. Он был мертв.
— Что с ней делать будем? — спросил второй. — Уберем?
— Насчет нее приказа не было, — заметил первый, — пусть живет. После того, что
— Тогда давай и ее, — предложил второй, — может, она нас слышит?
Первый ткнул Мару пистолетом в грудь. Но она даже не шевельнулась.
— Не слышит, — уверенно сказал убийца, — в отключке. Мы, можно сказать, спасли ее.
Он повернулся и следом за своим напарником вышел из квартиры. Прямо с лестничной площадки позвонил Павлику.
— Все в порядке, — сообщил он.
— Быка завалили?
— Сдали на мясокомбинат, — подтвердил убийца.
Павлик засмеялся, положил трубку и набрал нужный номер.
Когда через полчаса водитель поднялся в квартиру, там стояла тишина. Мару он не любил за вздорный нрав и теперь даже радовался ее несчастью. Неожиданно зазвонил мобильный. Видимо, никто не снял трубки, потому что телефон продолжал звонить. Водитель удивился, достал ключи, открыл дверь и вошел. Его едва не стошнило, когда он увидел мертвого Матвея Очеретина.
Тот сидел на полу, рядом валялся мобильный телефон.
Москва. 11 мая
Шпицын все-таки поехал к Шахматисту. Правда, взял с собой три автомобиля с охранниками, как на боевую операцию, а не на встречу с другом своего патрона. Галкин обычно обедал в ресторане «Националь», назначал там встречи нужным людям, чтобы продолжить разговор уже в своей машине.
Подъехав к ресторану, Шпицын приказал боевикам окружить здание и по его сигналу открыть огонь. Опасаясь засады, он вошел в зал в сопровождении трех вооруженных боевиков. В самой глубине сидел Шахматист. Неподалеку его телохранитель, смотревший в окно. Шпицын никогда не мог понять, почему такие известные авторитеты часто имеют всего одного телохранителя или вообще обходятся без охраны. А дело было в том, что на авторитета никто не мог напасть без согласия других авторитетов.
Шпицын подошел к Шахматисту, его телохранители уселись в углу.
— Здравствуйте, — поздоровался Шпицын, но не садился, ждал разрешения.
— Здравствуй, — сказал Галкин, — садись.
Шпицын сел на краешек стула, все еще ожидая подвоха. Шахматист, очевидно, это почувствовал.
— Чего боишься? — спросил, глотнув кофе. — Думаешь, на тебя нападут? Вон какую охрану привез.
— Ничего не боюсь, — вздохнул Шпицын, — вы позвонили, я и приехал.
— Правильно сделал. — Галкин допил свой кофе и как бы между прочим спросил:
— Из Берлина не звонили?
— Нет, — соврал Шпицын, — там все в порядке.
Про Мару и Фанилина ничего не сказал. Хотел выяснить, как Шахматист мог так быстро узнать о смерти Матвея.
— Зачем столько ребят привез? — снова спросил Галкин. — Не доверяешь мне?
— На всякий случай, — уклончиво ответил
Галкин поднялся, кивнул своему телохранителю и пошел к выходу. Телохранитель бросил на стол пятидесятидолларовую бумажку и поспешил за шефом. Боевики Шпицына пропустили их и тоже направились к выходу. На улице Галкин показал на свой «мерс».
— Садись. Покатаемся.
Шпицын кивнул и сел в автомобиль, рядом с Шахматистом. Его машины тронулись следом. Тот оглянулся, заметил их.
— Значит, не доверяешь мне, — Шахматист усмехнулся, — ладно, дело твое. Если нравится, устраивай этот парад хоть каждый день. Только не спасут они тебя. Охрана для виду. Защитить может собственный авторитет и сила. Или смерть Матвея тебя так напугала?
— Не напугала, — глухо ответил Шпицын, — его убили прямо у дверей.
— Откуда ты знаешь? — удивился Галкин. — Этого даже я не знаю.
— Водитель поднялся наверх, открыл своими ключами дверь и увидел убитого Очеретина. После этого позвонил мне. — Тут Шпицын чуток погрешил против истины, не сказал, что это он сам позвонил.
— Хороший у тебя водитель. А вот мне новость сообщили совсем другие люди. У Павлика-Чертежника есть мой человек, он и сказал мне об убийстве Очеретина и двух его боевиков. Тогда решил позвонить тебе. Но ты молодец, все уже знал.
— Зачем они его убили?
— Предупреждение, — вздохнул Галкин, — последнее предупреждение твоему шефу. Он должен заплатить деньги. Много денег, Толик. А их у него сейчас нет. До пятнадцатого нужно перевести крупную сумму на счет казино «Мажестик». Иначе его могут закрыть. Но сделать это никто не позволит. На казино завязаны интересы очень известных людей. К тому же очень опасных.
— Чиряев в тюрьме, — напомнил Шпицын, — они должны это понимать.
— Они понимают. Но если завтра Чиряева выдадут Москве, деньги, считай, пропали. А их это ну никак не устраивает. Им хочется получить деньги обратно.
— Я передам ему, — пожал плечами Шпицын, — но что можно сделать, сидя в тюрьме?
— Драться, — сурово произнес Шахматист. — Вас вообще за людей не считают. А ты сидишь здесь, скулишь — что можно сделать? Драться. Показать, что вы еще в силе. Показать, кто такой Евгений Чиряев. У тебя сто пятьдесят боевиков. Да, да, сто пятьдесят, — повторил Шахматист, заметив, что Шпицын собирается возразить. — И «крыша» у вас надежная. Сколько «мусоров» работало на Чиряева, не сосчитать. Нанеси ответный удар, покажи, на что ты способен.
— Он приказал нам найти его женщину и Фанилина, — сказал, наконец, Шпицын, — Матвей к ней поехал, и его там убили.
— Это была засада, — уверенно заявил Галкин, — и если будешь сидеть сложа руки, они и с тобой покончат. Ты последний из людей Чиряева. Уберут тебя, потом доберутся до него. Им не деньги нужны, им нужно показать, кто хозяин в городе. Разделаются с вами, возьмутся за нас.
— Мы не справимся, — неуверенно произнес Шпицын, — мы не справимся.
— Если будешь бояться, не справишься, — согласился Галкин, — а не будешь бояться, мы их быстро поставим на место. Сейчас самый подходящий момент.