Факультет кругосветного путешествия
Шрифт:
— Мишка, надо спеть, — не выдержал Волков.
— Белая армия, черный барон, — неожиданно близко зазвенел Мишин голос. Миша пел уверенно и громко, как у себя дома.
— Но от тайги до британских морей.
— Красная армия всех сильней, — с увлечением подхватил Волков. Джессика подпевала звонко и весело, путая непонятные слова, но не смущаясь.
От песни становилось легче и светлее.
96
— Это шатры юзуфзаев, — сказал Наурус хан.- Они может быть угостят нас
— Может быть, — пробормотал Волков.
Шатры стояли внизу правильным черным полукругом на ярко-зеленой поляне. Перед ними стояли люди в широких белых одеждах. Они свободно, не прикрывая глаз от восходившего солнца, смотрели вверх на путешественников.
— Может быть они встретят нас круглыми железными пулями, о саиб… Но другого пути нет. Возьми своего большого друга, а остальным скажи, чтобы подождали. Поедем вперед и узнаем, чем нас угостят.
— Мишле, — сказал Волков. — Едем представляться туземцам. Пушку не показывайте, но приготовьте. Джесс, подожди здесь, смотри за Ситой. Мишка, твое место около Джессики.
Маленькая Сита была очень утомлена. Она никогда не думала, что можно так долго ехать вверх по черным горам. Она еле держалась в седле и очень хотела спать.
Ночью они встретили черного зверя, который ворчал, а теперь приехали к этим опасным людям. Они опасны — большой саиб Клод держит руку на оружии. Он поехал вперед вместе с саибом, который разговаривает, а маленький саиб почему-то взял ее коня под уздцы и не пускает вперед.
Сита вдруг вздрогнула, сверкнула черными глазами и хлыстом отбила Мишину руку. Потом улыбнулась и поехала вперед. Она должна быть там, где Клод саиб.
Миша выругался, а Джессика рассмеялась. Караван вместе с вьючными стал спускаться.
Навстречу вышли беловолосые старики с ясными глазами. Они говорили пространно и медленно на языке пушту, холодном, как ветер с гор. На страшном языке, который говорящему не позволяет открывать рта.
Они говорили медленно, точно читали приговор, и слова, непохожие на слова, были неумолимы. Потом расступившись, пропустили юношу с кувшином. Юноша подошел к всадникам и вылил воду наземь.
— Вы гости, — сказал Наурус хан. — Они принесли вам самое драгоценное — воду. Слезайте с коней, о саибы. Нам дадут овечьего молока и хлеба и для нас будут играть на двузвучной свирели.
97
Днем спали у юзуфзаев и перед вечером снова выступили в поход. После захода луны остановились в покинутом глиняном доме.
Он стоял без крыши. Черный квадрат потолка был усеян крупными и близкими звездами.
Всю ночь гудел далекий водопад и сны были странными.
Перед рассветом ржали кони.
Утром было холодно, и не было дров для костра. Шли пешком, чтобы согреться, а потом сели на коней.
— Здесь Афганистан, —
«Его величества» он почему-то сказал на чистом английском языке.
— Мишка, мы не заметили, как перешли границу, — крикнул Волков.
— Совсем как в Финляндии, — улыбнулся Миша.
Тропинка извивалась, как та, но которой Волков и Миша впервые шли по иностранной территории. И так же неожиданно вывела на широкую белую дорогу.
Потом дорога вышла из гор и пошла садами. Навстречу ехали двое кавалеристов в защитной форме с красными значками и в высоких кепи.
— Сипаи! — вдруг крикнул Наурус хан. Солдаты вздрогнули и вытянулись. Один из них подъехал, отдал честь, держа руку ладонью вперед и почтительно выслушал приказание оборванного Наурус хана.
— Едем к котвали, леди и джентльмены, — на чистом английском языке сказал Наурус хан. — Котвали это полицмейстер, я его знаю.
— Но почему… — удивилась Джессика.
— Не все ли равно,- улыбнулся афганец.
–
Гораздо важнее, почему вы сюда пожаловали… Вы, кажется, не шпионы.
— Хорош бандит, а Мишле?- спросил по-французски Волков.
— Ничего себе,- на том же языке ответил Наурус хан.- Едем, леди и джентльмены, — и уехал вперед. Сипаи поехали сзади.
Глиняные стены садов незаметно перешли в низкие глиняные стены домов. Дорога постепенно становилась улицей.
Дробно стуча копытами, слева вышел караван ослов, вьюченных плитами каменной соли. От них поднялась сплошная стена пыли и из-за этой стены вдруг донесся пронзительный клекот автомобиля.
Ослы закружились водоворотом, с громом сталкиваясь тяжелыми плитами, и пыль завертелась смерчем. Конь Мишле встал на дыбы. Остальные ржали и бились. Это было похоже на ковбойский фильм и человек, вылезший из автомобиля, смеялся, как ребенок. Он стоял, расставив ноги, пыльный, с открытыми волосатыми руками и крепкими белыми зубами.
— Я смеюсь не над вами, — сказал он на гортанном французском языке. — Извините, что я смеюсь, но это весело.
— Сделайте одолжение, — крикнул Мишле и ударом кулака между ушей заставил своего коня опуститься.
— Откуда вы едете? — продолжал человек из автомобиля. — Наурус, здравствуй, — и Наурус хан вытянулся, по-военному приложив руку к рваному засаленному тюрбану.
— Ванька, — прошептал Миша. — Наш афганец офицер, а это какой-то генерал. Говори ему все.
И Волков все рассказал в течение пяти минут. Это был точный и обстоятельный конспект всех кругосветных приключений. То «содержание предыдущих глав», которое никогда не удается в журналах.
Незнакомец хохотал, держась за бока, пока не закашлялся. Потом махнул рукой.