Фальдийская восьмерка
Шрифт:
Споры вызывала лишь личность предполагаемого отца. Часть собравшихся, наиболее многочисленная, указывала на начальника охраны Шалариса, Каролдиса, справедливо замечая его несомненный боевой опыт и отвратительный характер, с которым снасильничать чужую бабу на войне – раз плюнуть. Меньшая часть осторожно надеялась на самого Сонатара Чебона. Тот как раз прибыл с севера около двадцати лет назад, взял свои руки руководство мелкой безымянной деревенькой и самолично взрастил ее до теперешнего, процветающего состояния.
Разогретая, нетерпеливая толпа силком выволокла едва протрезвевшего
– Много было ору? – сочувственно спросил Раскон.
– Не спрашивай. – буркнул северянин и замолчал, уставившись в огонь.
Где-то снаружи завыли, пронзительно и истошно, а в камине с треском раскололось горящее полено. Жерданы хрустели мятными сухарями и поочередно подкидывали какой-то синий кубик, пристально вглядываясь в черточки на гранях и вяло ругаясь.
– А дальше? – спросил Брак когда понял, что продолжать рассказ никто не собирается. – Раготар действительно оказался… Эээ?
Раскон и Сонатар уставились на него, как на сущего идиота, сморозившего очевидную глупость.
– Этот выкормыш? Я знать не знаю Сельвинскую долину, мы вообще там не…
– Гхм. – крякнул Раскон и извиняюще развел руками, – Брак, не говори чепухи. Даже если он и имеет какое то отношение к…
– Нет! – лязгнул Сонатар, саданув кулаком по столу.
– Тем более, – пожал плечами фальдиец, – Это старая как мир история про утерянного отца. Если хорошо подвешен язык, а предполагаемый отец наивный дурак, можно стрясти с недотепы неплохую сумму, а то и вовсе стать членом богатой семьи.
– Язык у него подвешен. Стоило вырвать его сразу, при первой встрече, – хмуро проворчал северянин, комкая салфетку в огромном кулаке.
– А что, были и другие встречи? – поднял бровь Раскон.
– Нет. Но будут. И весьма скоро.
– Да чем все закончилось то? – недоумевающе спросил Брак. – Это было месяц назад.
Фальдиец гмыкнул, осушил стакан и неторопливо потопал в уборную. Сонатар тяжело посопел, успокаиваясь, кинул взгляд на часы и принялся рассказывать.
За изгнанием Раготара с любопытством следил весь поселок. Сначала долго вслушивались в приглушенный разговор из-за стены, тон которого все повышался и повышался. А под конец, когда в знакомом каждому мерном лязге мэра Шалариса начали проскакивать несвойственные ему ругательные словечки, исход стал очевиден даже самым недалеким. Матерящегося и вопящего торговца стражники вышвырнули в лужу за воротами, для острастки помесили сапогами и велели немедленно убираться из города. Напоследок кинули сверху разорванный платок, немедленно утративший в жирной грязи всю свою презентабельность и белоснежность. Безусловно красивый и своевременный жест, но, увы, ошибочный.
Неудавшегося наследника
– И на этом все? – уточнил Брак. – Он так и не уплыл?
– Сколько бочек крови он у тебя уже выпил, Сонатар? – вошел в комнату фальдиец, вытирая руки желтым полотенцем, – Может, все таки примешь блудного сынишку?
– Много, – процедил северянин. – Я недооценил его упорство и наглость. Ума не приложу, где он раздобыл столько людей, но в хитрости ему не откажешь. Если бы я тогда знал про этих шарков, успел бы подготовиться. А теперь уже поздно, половина моих бойцов давно в Троеречье.
– А он знал? – уточнил Брак. – Про шарков.
– Наверняка.
– Знал, знал, не сомневайся, – усмехнулся Раскон. – Иначе бы точно не решился на такую авантюру. Старый добрый шантаж. Ему терять нечего, в отличие от тебя. Сколько у тебя бойцов осталось?
Сонатар поморщился, опустошил стакан и поднял вверх обе ладони с растопыренными пальцами. Опустил, подумал, и вновь поднял одну.
– Пятнадцать… – задумчиво пробормотал фальдиец. – Ты поэтому скрапперы сюда на крышу перенес?
Северянин утвердительно кивнул.
– Ополчение?
– Не пойдут, – буркнул мэр и внезапно выругался, – Шаргов ублюдок и его шаргов язык. Он убедил всех, что это семейные разборки и не стоит вмешиваться. Кого-то купил, кому-то посулил в будущем всякое. До сих пор страдали только мои люди и моя собственность, так что не верить ему повода нет. Местные попрятались, заперлись по норам. Приезжих почти не осталось, а те, кто уплыл быстро разнесут весть о том, что у меня появился сынишка и мы с ним не ладим.
– И сколько у него…
– Бойцов? – неожиданно подали голос заинтересовавшиеся Жерданы.
– Десятка два, может больше, – зашел в комнату еще один северянин, закованный в тяжелый, заиндевевший панцирь, на полированной поверхности которого неохотно таяли пушистые снежинки. Из под косматых бровей угрюмо сверкнули близко посаженные голубые глаза. – На Красной Засеке их нет. Ночью сожгли сторожевую вышку у верхней излучины, Кнукт пропал.
– Берегом придут, – выругался Сонатар и представил вновь прибывшего. – Это Каролдис Шеллерг, главный по охране.
Пока обменивались рукопожатиями, слуга принес дымящийся котелок и принялся разливать по чашкам остро пахнущий травяной настой.
– Мы бы давно нашли их логово и выжгли эту погань из Шалариса, но прятаться они умеют. За последнюю неделю меняли лежку три раза, – торопливо разъяснял Каролдис, откусывая от огромного куска хлеба с сыром. – Да и людей у нас мало. Если сцепимся в лесу, шарговы мертвецы поднимутся, и поляжем все. Мы это понимаем, они это понимают. Поэтому торопятся.
– Заморозки? – предположил Раскон.