Fallout: Equestria
Шрифт:
Я не была удовлетворена. И потребовала взглянуть на тело своими глазами. У меня было подозрение, что зебра мне лгал. Или хуже того — он сам мог решиться на грязный ход, дабы предотвратить моё общение с пленной зеброй.
К моему удивлению, глава полиции сдался. Он исчез, закрыв дверь, и в следующее мгновение я услышала, как снимаются цепи. Когда он открыл дверь снова, все полицейские покинули комнату. Я видела их, наблюдающих из смежных комнат, словно нервные жеребята, вглядывающиеся
Глава полиции провёл меня через полицейский участок Зебратауна и открыл дверь, ведущую на тускло освещённый лестничный проём. Мы спустились, проходя через этаж с нормальными тюремными блоками и погружаясь дальше вниз, пока не попали в подвальное помещение, где находилась железная громадина парового котла. За ним, напротив хранилища с углём, была маленькая комнатка, не больше туалета, с тяжёлой металлической дверью. На двери находилось небольшое зарешеченное окно, сквозь которое я могла заглянуть в полутёмную камеру.
И я увидела заключённого. Эти зебры не переместили его. Я склонна полагать, они были слабо расположены даже открыть дверь, не говоря уже о том, чтобы убрать полосатое тело, находящееся внутри. Я не могла разобрать написанного на стенах, но мгновенно поняла, что он нарисовал неразборчивые письмена своей собственной кровью. Я отшатнулась, когда мой пристальный взгляд упал на него: вне всяких сомнений он лишил себя жизни в приступе безумия. Он впился зубами в свои собственные передние копыта, продолжая вгрызаться, глотая кровь, пока они не оказались соединены с остальным телом лишь узенькими полосками мяса. Я не представляю, какой кошмарный импульс позволил ему оставаться в живых достаточно долго, чтобы сотворить такое с обоими копытами."
* * *
Камера была прямо посреди подвала. К тому времени, как мы достигли её, моё сердце угрожал хватить удар, мои лёгкие отказывались работать, голова разрывалась на куски, а кожу словно сдирали прямо с мяса. Я не могла достигнуть конца подвала и не могла вернуться назад, но камера как раз была свободна от розового. Всё, что было нужно — отпереть её.
Попытка провалилась. Крича в агонии, я попробовала снова. Мои компаньоны сжались неподалёку. Они умирали.
На этот раз дверь открылась. И мы все ввалились внутрь.
Пытка прекратилась, но мой Л.У.М. искрился всеми наихудшими предупреждениями. Без лечащих зелий мы не могли выбраться. А их у нас осталось только два.
Двое из нас должны были остаться позади, запертые в этой клетке до тех пор, пока остальные не вернутся с медикаментами.
— Вы двое, идите вперёд, — проскрипел Каламити, указывая крылом на Ксенит и меня. Я открыла было рот, чтобы возразить, но он закрыл его своим копытом. — Эт миссия её гораздо больше, чем моя, и эт будет правильно, если пойдете вы. И к тому же, вы две — крутейшие спецы по побегу, чем кто-либо ещё.
Ксенит била дрожь, она выглядела болезненно.
— Нет, это... — Она замолчала, её глаза невероятно расширились, шерсть встала
— Ксенит, что это?
— Пророчество, — тихо произнесла Ксенит. — На древнем языке нашего народа. — Сглотнув, она стала читать с дрожью в голосе:
Сияньем Наших звёзд Мы осветим путь к вашему концу
И воссияем на могилах всего зебринского племени.
Сотни тысяч Кошмаров [4] придут за вами,
Армии Нашего Тёмного Потомка заполонят небеса
И враги с неприступных городов обрушатся на ваши земли,
Защищённые бронёй, скроенной из их собственных душ.
Ликуйте с Нами. Всех до единого вас ждёт смерть.
Я застыла, прикованная к месту. Пузырёк кошмарного осознания медленно поднимался в мой разум из чернейшей бездны.
Пророчество было неправильным. Это было ложью.
Но, несомненно, зная, как сильно зебры ненавидели всё, что ассоциировалось у них со звёздами, несомненно, пророчество, навроде этого, было бы отправлено прямиком к зебринскому монарху и религиозным лидерам их земель. Я видела Четыре Звезды. Я знала, что были зебры, верные родине, и пони, верные своей цели. Это непременно должно было быть отправлено...
И когда зебры увидели мегазаклинания и щиты аликорнов, разве они не сделали такое же предположение, как и Флаттершай о том, как заклинания могут быть использованы для защиты целого города?
Когда они узнали, что Чёрная Книга попала в копыта Рэрити, и даже услышали, что она предложила использовать сосуд души для создания неуязвимой брони, смогли бы они поверить, что она откажется от этого проекта?
А что насчёт новой брони для пегасов? И как бы они отреагировали, если бы узнали, над чем работала Твайлайт Спаркл?
Пророчество было скроенной на заказ апокалиптической брехнёй, разработанной, чтобы вынудить зебр пойти на самые крайние меры.
Но... откуда тот зебра мог знать? Как мог он предсказать, запутанно и искажённо, вещи, которые ещё даже не начали происходить до момента его смерти? Строго говоря, завладевание Чёрной Книгой после его поимки как раз и запустило всё в движение.
Как?.. Ладно, это не было невозможным. Я уже сталкивалась со способностями предвидения ранее. Может быть, звёзды... или что-то... дали зебре некий эквивалент необычных чувств Пинки Пай? Может, это было некое влияние Чёрной Книги или чар, что были вплетены в неё после того, как она стала сосудом души? Может, зебра была под действием Минталок... или чего-то посильнее Минталок. В конце концов, зебры как раз и были теми, кто создал этот наркотик, ведь так? Или, может быть...