Fallout: Equestria
Шрифт:
Передача оборвалась волной помех. Её не сменило радио Анклава. На всех частотах просто была мёртвая тишина. И длилось всё это самые долгие десять минут, которые Эквестрийская Пустошь когда-либо переживала.
Только слова Хомэйдж удерживали меня от того, чтобы провалиться во тьму. Я тогда не могла знать, что моя любовь нанесла Анклаву глубочайший, самый опасный удар. Я не понимала, что Хомэйдж зарядила весь энергозапас того странного оружия в эту бомбу. Я не видела бриллиантово-голубой взрыв, стёрший в порошок больше чем просто передающую станцию и дюжину тяжело бронированных пегасов Анклава в ней. На протяжение
* * *
Я проснулась, совершенно дезориентированная во времени. Я не помнила, как я уснула и сколько проспала. Но тем не менее я чувствовала себя отдохнувшей. Я была в состоянии встать и оглядеться вокруг, что я и сделала. Тяжёлые капли дождя стучали по металлической крыше над моей головой.
Обрывки сновидений стали всплывать в моей памяти. Что-то про солнце и сверхзвуковые радиоактивные удары, но они были серые и расплывчатые.
Хотелось есть. И пить. Слегка болела голова, и хотелось в туалет.
Вернувшись в магазин, я очень удивилась, что в нём больше нету медицинских коек; вместо этого я увидела там грифонов.
Раскаты грома доносились снаружи.
Гаудина Грознопёрая разговаривала с телохранителем Дитзи Ду. Недалеко от неё стояло два грифона-подростка (как я поняла по их меньшему размеру относительно своих старших товарищей). Схожесть в их строении и росте навела меня на мысль, что эти двое были близнецами. Грифина из этой парочки разговаривала сейчас с Каламити; дискуссия, казалось, развернулась вокруг двух пистолетов, которые она носила в кобуре, привязанной к груди. Один из пистолетов сейчас находился в когтях грифины и был разобран, вероятно, для того чтобы мой друг оценил его состояние своим опытным взглядом. Она немного походила на Гауду, но была немного стройнее и гораздо привлекательнее, и я бы, несомненно, обратила на неё внимание, если бы не подозрение, что она младше меня как минимум лет на пять. Я могла с уверенностью сказать что она вырастет довольно симпатичной, если Пустошь позволит ей. Её брат-близнец стоял, облокотившись на прилавок, и с легким ошеломлением наблюдал, как Сильвер Белл пытается продать ему одну бесполезную вещицу за другой. Похоже, ему уже пришлось купить утюг, три бильярдных шара и пустую консервную банку, лишь бы только улыбка не сползала с лица малышки.
Дитзи Ду парила над своим верстаком (в буквальном смысле), работая над чем-то очень похожим на мою кантерлотскую полицейскую броню. Увидев меня, она схватила броню и мелок и подлетела ко мне.
Гуль показала мне то, над чем работала. Это действительно была моя старая броня, но Дитзи починила и укрепила её, сделав намного прочнее.
На её дощечке надпись: "Была как-то дырявовата."
Я покраснела.
— С-спасибо. Сколько я тебе должна?
Дитзи Ду, казалось, вот-вот расхохочется. Она поставила доску, стирая надпись с неё копытом, а потом написала: "Никакой платы. Героиня Пустошей носит броню от Дитзи Ду. Это будет шикарная реклама."
Пегаска-гуль улыбнулась мне. Улыбка вышла жутковатой, можно было увидеть не только чуть ли не все её зубы, но даже краешки её дёсен. Тем не менее, эта улыбка согрела мне
Я нежно обняла гуля (несколько нежнее, чем следовало бы). Она напряглась на мгновение, а потом обняла меня в ответ. Нежно.
— Ты хороший друг, — шепнула я ей. — И замечательная пони. Одна из лучших, которых только можно найти в этом мире. Спасибо тебе.
Она посмотрела на меня немножко странно и, покачав головой, ткнула меня копытом в грудь.
Я догадалась, что так она говорила "Не я — ты" (либо так, либо она ни с того ни с сего решила поиграть в догонялки). Прежде чем я успела ответить, к ней подбежала Сильвер Белл, её рожик засветился бледно-серебряным светом, и к Дитзи Ду подлетела горстка крышечек.
— Смотри, мамуля! Я сама заработала!
Нежная, кристально-чистая мелодия, звучащая, как звон дюжины серебряных колокольчиков, пролетела по магазину.
Каламити подошёл ко мне, сопровождаемый молодой грифиной с пистолетами.
— Лил'пип! Уже очнулась!
Часть меня хотела подбежать к нему, сказать, что у меня есть план, что каким-то чудесным образом на меня снизошло прозрение и что теперь я просто знала, что нам нужно делать. Это, конечно, не могло исправить всего, но положило бы начало, дало бы нам ощутимый толчок.
Но я ещё не была готова к этому. Мне нужно было собрать больше информации. Я должна была знать, как Анклав отреагирует на всё то, что произошло здесь, внизу, на то, что сделала Дитзи Ду. И ещё мне очень нужно было в туалет.
— Сколько я пролежала? — спросила я, заметив, что за окнами уже потемнело. Очередной раскат грома легонько сотряс магазин. Надоедливый стук в голове стал ещё сильнее.
— Где-т двенадцать часов, — признался Каламити. Большую часть дня!
Но сначала мне нужно было кое-что сделать. Принять ванну и, возможно, немного болеутоляющего. Однако прежде чем я смогла убежать по своим делам, Каламити приобнял меня крылом и, повернув к близнецам, сказал:
— Ни за что не угадаешь, кто это.
— Эм... — сказала я смущённо.
— Литлпип, это Кейдж и Реджи, — сказал он, показывая сперва на грифона-парня. Тот криво улыбнулся, убирая свою новоприобретённую консервную банку в сумку. — Кейдж, Реджи, это Лил'пип...
Я робко подняла копыто, чтобы помахать близнецам.
— ...Дарительница Света и Героиня Пустоши.
Мое копыто упало, а лицо залила краска. Как же я сейчас ненавидела Каламити.
— Я б сказал, что Дерпи подарила сегодня куда больше света, чем ты, Лил'пип, — усмехнулся Кейдж, протягивая свою когтистую лапу. Я заколебалась, чувствуя одновременно смущение и смутную обиду из-за того, что кто-то ещё, кроме маленького жеребёнка, использовал это прозвище, даже несмотря на то, что Каламити когда-то уверял меня, что Дитзи находит его милым.
Я подняла копыто, и он мягко пожал его с особой осторожностью. Хотя, даже при такой нежной хватке, его когти впивались довольно больно. Я отвела копыто назад, осматривая его в поисках капель крови, уверенная, что он смог бы оторвать мне его, если бы захотел. Я переключила внимание на хорошенькую молодую грифину и с легкой дрожью протянула копыто ей. Чувствуя, что краснею ещё сильнее.
— Кейдж и Реджина Грознопёрые, — шепнул Каламити мне на ухо.
Я застыла с отвисшей челюстью.