Фальшивые московские сказки
Шрифт:
– Агла, Йюд, Эт, Хе, Вау, Йа, Йа, Йа, Ва, Ва, Ва, Иа, Иа, Ли, Элохе, Исэ, Агаи, Неон, Юагат. Господа святые отцы, которые истинно сотворили все вещи и знают все сердца людей, я молю вас посредством святейшего имени имен, дабы осветили вы сердце и разум… этого существа, дабы он был готов сделать все то, что я попрошу и исполнить все мои желания 8 .
Призрак резко опустил голову и посмотрел на Дарью.
– Открывай антресоли и ищи своего мертвого орла, – приказала Салтыкова.
8
Измененное заклинание подчинения из гримуара
– Вы знаете, Томас, – Ксения Андреевна приложила руку к груди, – вот ощущения во время того сеанса, их было не сравнить ни с чем. Вы можете мне не верить, но это совершенно точно был эротический акт с демоном. Можете такое себе представить?
– Очень даже, – на полном серьезе ответил Томас Иванович.
– Нет, ну конечно, у меня… ха-ха, – Ксения Андреевна кокетливо накрутила прядь плохо прокрашенных светлых волос на палец, – было много мужчин, но такого, – она подалась вперед и прошептала томным голосом, – такого я…
В этот момент раздался оглушительный грохот. Ксения Андреевна подскочила на стуле, де Торквемада резко обернулся. Дверь на кухню распахнулась настежь сама по себе – то есть на самом деле по желанию де Торквемады – и источник шума стал понятен сразу же. С антресолей как из рога изобилия сыпались вещи: коробка, из которой выпали стоптанные сапоги, альбомы с фотографиями, складная детская коляска, пакет с пакетами, старое пальто, еще одно старое пальто, какие-то вещи, чемодан с негативами, аппарат для просмотра диафильмов, несколько коробок с этими самыми диафильмами, коробка с видеокассетами, старая магнитола, старый пылесос, который чуть не пробил дыру на второй этаж в квартиру двадцать пять, и как завершающий аккорд этого чудного представления, прямо на пылесос тяжким грузом упала наполовину съеденная молью енотовая шуба. Когда пыль осела, из-за всего этого появилась Дарья Николаевна.
– Он раньше так никогда не делал… – прошептала Серикова.
Де Торквемада внимательно посмотрел на Салтыкову, потом на призрака, который стоял рядом с ней и которого Томас Иванович, конечно же, прекрасно видел. И то, что Дарие удалось заколдовать это несчастное создание и заставить его выбросить все с антресолей, он тоже прекрасно понимал.
– Томас, я пойду, наверное, – Салтыкова чихнула и наморщила нос.
– Ксения, – де Торквемада повернулся к Сериковой, – полагаю, мне тоже пора. То, что мы видели, совершенно удивительно, я срочно должен созвониться с редакцией.
– Ах! – Ксения Андреевна всплеснула руками. – Но что же мне делать со всем этим…
– Томас, ну помоги женщине, – сказала Дарья Николаевна, – она же не сама этот пылесос будет наверх поднимать…
Салтыкова усмехнулась и выскользнула за дверь. За ней тянулся тонкий душок колдовства и аромат каких-то очень дорогих духов.
– Что же делать… – выдохнула Ксения Андреевна.
А Дарья Николаевна Салтыкова быстро спускалась по лестнице, сжимая в кармане толстовки тот самый предмет, который искал призрак – портсигар с изображением орла. На обратной стороне портсигара была памятная надпись: «Анатолию Сергеевичу Игнатову в день защиты докторской диссертации от жены. 13.06.1953 г.»
Москва, 1973 год
– Мы такое не принимаем, – товароведша брезгливо отодвинула от себя портсигар указательным пальцем, как будто перед ней было что-то ничтожное и отвратительное.
Анатолий Сергеевич Игнатов посмотрел на раскинувшего крылья орла на крышке портсигара, а потом поднял глаза на товароведшу. Лет на пятнадцать моложе Игнатова, красивая, ухоженная, пахнет импортными духами, на шее повязан яркий красный платок. Эффектная женщина. После развода с женой женщины Анатолия Сергеевича интересовали исключительно с теоретической точки зрения. Да и в последние
– А кто принимает? – спросил Игнатов.
Товароведша бросила задумчивый взгляд ему за спину. Игнатов понимал, что она смотрит, есть кто-нибудь кроме них в комиссионке или нет. Никого не было – вторник десять утра, все порядочные люди на работе. Товароведша тоже на работе, а вот Анатолий Сергеевич в бессрочном неоплачиваемом отпуске, хотя формально работа у него есть. Да только на «формально» хлеба не купишь.
– В семь закрываемся, к заднему входу подойдите, – процедила товароведша. – Тихо только.
– Хорошо, – ответил Анатолий Сергеевич и убрал портсигар в карман.
Он не в первый раз продавал вещи и знал, что после работы товароведша заплатит ему из своего кармана половину стоимости портсигара, а потом перепродаст его в три раза дороже. Раз она предложила Игнатову такую встречу, значит покупатель у нее уже есть. Не заграничное платье, конечно, и не хрустальная люстра, но серебряный портсигар – тоже редкость, даже если на нем чужая гравировка.
Игнатов вышел из комиссионки и замер в нерешительности, как только за ним захлопнулась стеклянная дверь. А что ему делать? Куда идти? Впереди девять часов, которые нужно чем-то занять. Вернуться домой? Пустая захламленная квартира только напоминала Анатолию Сергеевичу, во что превратилась его жизнь, когда-то такая многообещающая. Он достал из кармана папиросы и закурил. Папиросы были самые дешевые, да и ради таких приходилось урезать дневной рацион. Вот тебе, Толя, задачка: сидеть на месте тошно, а если ходить, то захочется жрать, а жрать нечего, пока товароведша в красном платке не купит у него портсигар. Пойти в другую комиссионку? А смысл? Там можно и этого не получить. Продать с рук? Не умел Анатолий Сергеевич продавать с рук, не было у него таких навыков. Другие были, да не пригодились. Игнатов обернулся. Сквозь стекло на него смотрели холодные синие глаза товароведши. Красивая женщина, снова подумал Игнатов, но за все свои комиссионные грехи счастья ей точно не видать. Это было не проклятье, просто констатация факта. Игнатов побрел в сторону Проспекта Мира, ноги заплетались, от папирос во рту остался противный привкус. Он шел по знакомым улицам, слушал звуки проезжающих машин, ловил взгляды редких прохожих, но на самом деле он ничего этого не видел. Анатолий Сергеевич Игнатов вспоминал.
Москва, наши дни
Дарья Николаевна Салтыкова быстро спускалась по лестнице. Второй этаж, первый, а потом подвал, дверь в который распахнулась перед ней, чуть ли не сорвавшись с петель, а потом с таким же грохотом захлопнулась. Подвал Салтыкова присмотрела почти сразу: видно было, что им не пользовались, так что для того, чтобы сосредоточиться и прочитать заклинание, он подходил идеально. Да и Томас сразу не пронюхает, что именно она задумала. Дарья Николаевна положила перед собой портсигар, закрыла глаза и зашептала:
– Бог, который сотворил все вещи через святой имя, которое написано в семидесяти буквах. Каждая буква содержит одно из священных имен, которые здесь написаны: Ласкос, Хе, Ихе, Рипан, Иба, Абгис, Лус, Бафф, Плас, Хапа, Иоб, Иозакам, Орезеум, Короратор. Прошу открыть мне силу данной вещи. Насуе, Науда, Сан, Куса, Хаспасан, Каника, Коурес, Бусил, Нифрон, Курабнос, Настракал, Юртарук, Арбон, Арфуса, который есть могущество всего злого, приди и помоги мне, чтобы тобой моя работа была свершена. И добродетелью, которой мы обладаем, и через святое имя Адонаи, которого вы боитесь, вы окончательно нам подчинились 9 .
9
Измененное заклинание из «Большого ключа Соломона».