Фальшивый грош
Шрифт:
Уже совсем стемнело, я оглядела другие квартиры. Обе стояли темные. Чтобы что-то сказать, я заметила:
— А в других квартирах никто не живет, да?
— Нет, нет, — ответила миссис Хэнкок, — в одной Гаррисоны живут, вон в той, они на уикэнд уехали, а другую Джек Лантри занимает. Он управляющий на лесопилке. Не знаю уж почему, но свет у него не горит. Ушел, наверное.
— Доктор Фримен его знает, — заметил мой пациент, находившийся в бодром состоянии духа, лукаво поглядывая на меня. — Мы тоже вчера были у Барнардов, — пояснил он. — Вы та леди, к которой
— О, пап! Джек совсем не такой! — возразила его дочь. — Он всегда очень спокойный и вежливый. Просто выпил лишнего! Но прежде пьяным я его никогда не встречала!
— Вот и нечего пить, раз так действует! — проворчал старик.
— Может, из-за того напился, что Карл Шредер пришел. Джек ведь раньше был обручен с Элинор, — объяснила она мне.
— Да, знаю, — покивала я. — И опять взглянула на квартиру Лантри. И как-то не подумав, заметила:
— При сложившихся обстоятельствах полиция, наверное, интересовалась, где был Лантри в момент убийства?
— Разумеется. Да ведь вряд ли он мог пойти на такое, а?
— А почему бы и нет?
— Убивают обычно в пылу, так? Я про что — если б разозлился, что она его бросила, так и убил бы сразу, не стал тянуть да полгода обдумывать.
— Может, и так, — для порядка я пощупала пульс больного.
— Не думайте, гробовщик на мне не наживется, — проворчал тот.
— Очень с вашей стороны нечутко, — улыбнулась я. — Но я с вами согласна — Я взглянула на часы. — Подожду «скорую» еще минут пять и поеду, надо успеть в больницу до нее. А какое у Джека Лантри было алиби на тот вечер? — добавила я.
— Сидел дома у себя в квартире, готовил обед, как обычно по вечерам.
— Но его видел кто-то?
— Да ведь и свет был включен и телевизор. Я во двор выскакивала, выставляла молочные бутылки до темноты, слышала: телевизор работает. Как раз была половина седьмого: шла музыка для «Часа с половинкой», а Джек это шоу всегда смотрит. Раньше он и телевизора по субботам не включает.
— Шесть тридцать, — задумчиво повторила я.
— Ну да! — подтвердила миссис Хэнкок. — Точное время ведь важно, потому что приблизительно в полшестого миссис Шредер ответила на звонок, ей сообщали про крушение моста. И полиции известно — Лантри был дома без десяти семь. Один парень, который хотел купить старую машину, заскочил к нему как раз перед семью, и задержался на четверть часика. Джек не успел бы переплыть реку туда-назад за такой срок.
Я ненадолго задумалась.
— Но ведь это ничего не доказывает! — обронила я.
— Почему?
— Да потому. Лантри очень легко мог оставить свет и телевизор включенными, даже если ушел из дома в 5.30 — создать впечатление, что он дома. Всем известно, что за несколько минут до семи он был. Но кто же может утверждать наверняка, где он находился за час или два до этого?
— Но он же раньше половины седьмого телевизор никогда и не включает! — тупо сказала она.
— Может. Но разве вы уверены, что именно в тот вечер не включил раньше?
— Э…
— Но кто-то же да убил! — сказал ее отец.
— Ладно, — поднялась я, — «скорая» вот-вот приедет, пойду, встречу вас в больнице, когда привезут.
— Много шуму из ничего! — бросил он.
— Понимаете, — засмеялась я, — я тут новенькая, и мне хочется произвести впечатление, что я очень-очень деловая.
Я обогнула по тропинке здание. Когда я проходила мимо темной квартиры Джека Лантри, голос от двери произнес:
— Добрый вечер, доктор Фримен!
Я резко обернулась. В руке у меня был фонарик, и я направила луч на человека, стоявшего на ступеньках.
Джек Лантри, засунув руки в карманы, наблюдал за мной, слегка насмешливо улыбаясь уголком рта, и даже не моргнул под ярким светом.
Мое собственное лицо — если б он мог видеть его — было, наверное, картинка еще та. Сколько он подслушал? Давно ли стоит тут? Наверное, видел старика на лужайке — почему же не подошел предложить помощь? А, может, только что приехал… Но я почему-то так не думала.
— Что случилось со стариком? — осведомился он.
— Упал с крыльца, — коротко ответила я. — Едет «скорая».
И отведя от него фонарик, пошла дальше.
— Минутку, — он двинулся ко мне.
Я пошла чуть быстрее.
— Мистер Лантри, — бросила я через плечо, — я тороплюсь.
Несколько шагов он следовал за мной, потом остановился.
Подойдя к машине, я оглянулась. Его фигура темнела на дорожке. Я приказала себе перестать глупить: может, он намеревался извиниться за свое поведение накануне. Но была рада оказаться в машине.
В пути я размышляла, что алиби Джека Лантри на тот роковой вечер, пожалуй, не крепче, чем у Карла Шредера. Свет в квартире и работающий телевизор — примитивный трюк, создающий впечатление, что дома кто-то есть. Все, кто видят и слышат, автоматически приходят к выводу: значит, он дома. Точно так же, как нынешним вечером у нас и тени сомнений не возникло — темно, значит, Джека дома нет. И, безусловно, мотив у него есть тоже. Вот только, как мне указали уже трое, вряд ли Джек стал бы вынашивать планы полгода, прежде чем ударить.
«Скорую» я встретила на дороге и выругала себя: надо сосредоточиться на своих делах и забыть человека, стоявшего в тени у дома. Но происшествие странно встревожило меня: пробыла я в городе всего две недели, но куда бы ни поворачивалась, всюду натыкалась на эту тайну.
Кто же убил Элинор Шредер?
Остаток недели прошел довольно спокойно, без бурных событий. Дэнис сводил меня на обед в роскошный ресторан в Авроре и показал дюжину фотографий, которые ему удались в нашу общую экспедицию. Лишь четыре, заявил он, сносные. Глядя на них, я поняла, отчего Билл назвал Палмера — «художник с камерой»: какое искусное использование светотени и мгновений неподвижности.