Фамира-Кифарэд

Анненский Иннокентий Федорович

Силен

^{(ворчливо)}

Да, только и заботы,Должно быть, у Силена, что пугатьВорон его кифарой знаменитой…

Фамира берет лиру, но рассматривает ее с удивлением, жесты его странны; он не решается коснуться струн.

Что ж ты глядишь? Подруги не узнал.Фамира опускает лиру.

^{(Интимно и приближаясь к Фамире.)}

Ах, милый мой царевич… Будто счастьеВсе в музыке?.. Когда так гибок станИ

солнце-то над головой кудрявойПолнеба не прошло. Неужто мир,Тот дивный мир, что на кифару веет,И мотыльком кружится, и горит,И красками играет, и дымитсяНад урной водомета, и поет,И перлами да розами смеется,Неужто ж он, Фамира, лишь затемДостоин жить, и петь, и нежно веять,И радовать, что черепахе тыМедлительной когда-то перервалЗлатую нить минут ее — и жилыЕй заменил телячьими?

Фамира

^{(который тем временем решился поднять кифару и берет на ней странно негармоничные по его настроению аккорды)}

Я словТвоих понять не в силах… Я не знаю,Что сделалось со мной. Силен… ЗачемТы черепок мне отдал этот?

Силен

ОтдалНе черепок тебе я — но тебяНеверная узнать не хочет…

Фамира

^{(встревоженно)}

СлушайИль это уж не пальцы больше, илиПод пальцами не струны? РазбудиМеня, старик… Игрушек нам не надо…О, возврати мне сердце, — так не шутят…Я ничего не помню, что играл.

В начале речи Фамиры сатиры поднимаются: они собрались около корифея и с любопытством слушают Фамиру, разглядывая его лиру и следя за его неудачными попытками что-нибудь сыграть.

Иль, может быть, оглох я?Нимфа, слышишьМою игру? Играю я иль нет?Скажите же мне, люди… Слушай, сатир,Я знаю — вы искусники. СыграйМне что-нибудь на этой деревяшке.

Силен берет из рук его кифару и играет. Сатиры аплодируют.

Га… Слышишь ты, ты слышишь ли, старик?Иль музыка под пальцами твоими?Нет, — это мышь летучая в полночьПод своды залетела и крылами,Незрячая, по мшистым стенам бьется.Вы плещете, козлята? Ха-ха-ха!Тут даже ритма нет… И это дажеНе бубен — о, теперь я убежден.Что ты меня дурачишь… Не довольно ль?Бери свою и мне отдай мою…

Силен продолжает играть медленно и выразительно. Фамира точно разбирает музыку или припоминает что-то. Он закрыл лицо руками.

Иль отведи дурман от сердца, сатир!

^{(С жестом мольбы.)}

Я погибаю, сжалься!

Музыка прекращается. Вокруг говор. Сатиры приветствуют Силена.

Отчего жСлова так ясно слышу я… а струны?..Где ж музыка, Силен?

Силен

^{(мягко, но серьезно)}

Ты не привыкЕще к изменам, мальчик. Сами богиСтрадают от измены. Только НочьИ День верны друг другу, да ПолярнойНичто Звезды не сдвинет.ПокорисьВсеобщему

закону. После счастья,Как после дня приходит ночь, а богВ решениях, как полюс мира, стоек.

Нимфа

^(тихо)

К чему же бог его приговорил?

Силен

^{(так же тихо)}

Чтоб музыки не помнил и не слышал.

Нимфа и сатиры звуками и жалобными возгласами выражают охватившее их сочувствие; Фамира, наоборот, успокаивается и становится неподвижен, как человек, что-то обдумывающий. Воцаряется минута молчания.

Силен

О, боже мой! Уж будто не живутБез дудок и без струн на белом свете?Еще диви бы сатир!.. ТанцеватьТому нельзя без музыки. А этотМудрец — по струнам плачет.

Фамира

Нет, Силен,Не плачу я. Удар волны был мягок,И где ж она, волна? Лишь головойВ песок ушел я глубже, да соленыйОстался вкус во рту.Но тот же сонВладеет этим сердцем… ПросыпатьсяНе думаю, старик, я.

Силен

Добрых снов,Почтеннейший Фамира. Лучше средстваНе выдумать и Зевсу. Но и сонОтраден нам лишь сладострастьем мысли,Что это не конец, а только сон,Что захочу — и нет оцепененья…Вынь эту мысль из сердца, — что тебеОстанется, коль не свинцовый ободНа голове, иль ядовитый хмель,Иль колдуна дурачество, чтоб желтойНе вспоминать могилы? Плохо спишьБез женщины, Фамира, если молод,Иль доброго бокала… Хочешь: дамНатянемся по холодку винишки,Судья и подсудимый, а мешокПожертвуем Фемиде — неказист,Да ведь она считается слепою.

Фамира

Оставь, Силен… На сердце без тогоТяжелый хмель. Пускай осядет плесень.

Силен

Ты, Нимфа-мать, таилась так давноМеж этих бликов лунных и цветов,Что дашь совет какой-нибудь ФамиреИ моего полезней, верно. О, тебеМолчания иначе не прощу я…Вибрации серебряные намОдни еще от вас перепадают…

Нимфа

Фамира, сын мой. Музыка идетВ сердца людей — не только по дрожащимИ серебристым струнам. Может быть,Там, на горах, дыханье бога флейтыТебе излечит душу.Хочешь: мыПойдем в фиас. Я попрошу искусниц,Моих сестер. Мы уберем тебяВакханкою. О, как пойдет небридаИ виноград тебе, и тиса цвет,И плюща цвет, когда вовьются в локон!Ты сон зовешь — безводья слаще нет,Дитя мое, как в горных перелесках,Янтарною луною полных. ТамЕще не спят.Подумай — ты отдашьсяВесь чьей-то страстной воле. А потом?Как знать, потом что будет.ДионисаЯ умолить сумею — спросишь, чем?Кошачьей лаской, цепкостью змеинойИ трепетом голубки, а возьмуУ вышних счастье сына… Но сначалаПусть будет ночь, и день за ней, и ночь,И ночь опять со мною… О, не медли!