Фанатка: до взлета
Шрифт:
С победной маниакальностью я улыбалась каждому прикосновению или грубоватой ласке. Леня удерживал меня в своих объятиях, навалившись сверху и не позволяя высвободится, и ласкал так медленно, так осторожно, будто просил прощения за тот, случайный и быстрый наш первый раз. Его прикосновения горячим медом разливались по моей коже, и когда, наконец, я почувствовала в себе медленные, осторожные движения — в голове триумфально взорвались яркие огни. Поистине, это самое важное завоевание в моей жизни, но, несмотря на весомый перевес в мою сторону, я была бессильна перед Лёней, и он это чувствовал. Бережно и ритмично
Лёня заполнил собой всю меня изнутри, двигаясь быстрее, несдержаннее, заставляя меня дугой выгибаться под ним от страстных и сильных ласк, напрягаться до изнеможения, пока, наконец, я не почувствовала, как мой мужчина резко замер во мне и глухо простонал мое имя.
В его объятиях было так легко и уютно, что хотелось наслаждаться этими ощущениями вечность. Я так и не уснула, до самого утра пролежав с открытыми глазами, и получала нескончаемое удовольствие от ощущения присутствия любимого человека рядом.
Леня спал, уткнувшись в мое плечо и обхватив меня руками, прижимая к себе. Подумала о том, что предел всех моих мечтаний — это каждое утро так просыпаться. Во сне Леня выглядел еще красивее. Морщинки разгладились, вечно угрюмое и напряженное выражение лица сменилось на вполне себе довольное и умиротворенное. Так он казался совсем молодым. Но вот седых волос стало немного больше, чем в нашу последнюю встречу. Длинные ресницы чуть дернулись, когда я попыталась удобнее устроиться на его плече.
Эх, Филатов, Филатов… Было бы у нас все по-другому…
Осторожно, стараясь не разбудить спящего мужчину, я тихонько высвободилась из оков его крепких рук, встала с кровати и быстро оделась. Леня не проснулся, и я почувствовала легкое дуновение разочарования. Захотелось, чтобы он взял меня за руку и никуда не отпускал.
Зачем я пытаюсь себя обмануть? Ведь как только Леня проснется, снова начнет извиняться и объяснять, что мы с ним не пара, аргументируя свой вывод сотнями причин. В ход пойдут и возраст, и статус, и вообще все на свете, лишь бы отстранить меня от себя.
Хоть моим единственным желанием и было разбудить его и попрощаться как следует — по-настоящему, глядя глаза в глаза и с обещанием новой встречи, но разочаровываться больше не хотелось. Поэтому взяла карандаш и на стикере аккуратным почерком вывела:
«Не хочу слышать твои извинения»,
приклеила записку на зеркало. Не удержалась — поцеловала на прощание заросшую щеку, наслаждаясь ставшей уже родной колючей щетиной. Он когда-нибудь бреется?
В этот день в расписании стояла самостоятельная по генетике, поэтому из гостиницы, не заезжая домой, где меня ждет разгромное объяснение с родителями, поехала на учебу. Правда, первую пару я пребывала в состоянии прострации. Память то и дело возвращала меня к сегодняшней ночи. Я раз за разом прокручивала в голове все то, что делал со мной Леня и как и где он меня целовал. В этот раз не было боли или неудобства, и Филатов ласкал меня до умопомрачения, до экстаза, до криков с просьбами прекратить и в то же время продолжить доводить меня до состояния, когда каждая клеточка кожи буквально звенит от любого прикосновения, как туго
Могла ли я остаться? Конечно, могла, но наутро меня обязательно бы ждала очередная лекция о том, что мы не подходим друг другу, что я еще маленькая, глупая, ничего не понимающая в этой жизни фанатка. А так все легко и просто. Леня проснется, увидит записку и с чистой совестью уедет туда, откуда приехал.
Сосредоточиться на занятиях было невозможно, но самостоятельную, как ни странно, я написала, и даже без помощи Андрея, который с интересом поглядывал на меня.
Когда преподаватель собрал со студентов все работы, мне на телефон пришла смс с однословным вопросом:
«Почему?»
Победно улыбнулась и ответила:
«Потому что не хочу больше слышать твои оправдания».
Рингтон на мобильнике заиграл одновременно со звонком, оповестившем об окончании пары.
— Надя, не надо со мной играть! Я оставил все дела и приехал к тебе — и для чего? Чтобы утром записку твою прочитать? Извини, но я давно вырос из этого возраста!
Леня говорил громко, обеспокоенно — то ли обвиняя меня, то ли ругая себя за собственные предрассудки и безрассудство. Меня немного испугал его тон, но разве не этого я так долго добивалась? Не хотела ли я, чтобы Леня открылся мне в своих чувствах? Чтобы позволил насладиться первой женской победой — самой сладкой и приятной.
— Прости, — дрогнувшим голосом произнесла я, пораженная его признанием.
— У меня через час самолет, и я хочу, чтобы ты меня проводила, — тоном, не требующим возражений, заявил он.
Его просьба, больше напоминающая приказ, привела меня в чувство, и ко мне вернулась былая уверенность.
— Надя…
Я впервые услышала из уст Леонида свое имя, в котором прозвучало отражение моей боли, моей надежды, моей любви и бессилие перед этими чувствами.
И когда прощалась с ним у стойки регистрации, не могла сдержать слез от нахлынувших чувств, но Филатов молча прижал меня к своей груди, уткнувшись лицом мне в затылок.
— Все будет хорошо, — донеслись до меня его слова. Он меня пытается успокоить или себя?
А новый альбом я прослушала до дыр, ставя треки на повтор. И вспоминала слова Филатова, сказанные в первые дни знакомства: «Любовь? Это рок, девочка!» И все же в этих песнях была любовь. Тяжелая, противоречивая, но любовь.
Ты — мой личный ангел-хранитель,
Но внутри меня бес-победитель.
Вознеси меня в райский сад
Или навсегда отправь в ад.
Я в твоей власти, решайся,
У меня мало сил защищаться.
Я хочу быть рядом с тобой,
Быть убитым твоею рукой,
Ты выматываешь мне душу,
Хочешь — утопи меня в луже.
А лучше — люби, как умеешь,
Ты нужна мне. В это веришь?