Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника
Шрифт:
– Так что ж тогда, – вспылила жена, – трать все, да? Избавляйся от нажитого?
– А ты собралась все барахло с собой тащить? – засмеялся Нечаев.
Жена заплакала и торопливо ушла на балкон.
«Господи! – с отчаянием подумал Нечаев. – Я даже ей ничего не могу рассказать, не подвергнув ее опасности. Ничего невозможно сделать. Никто не поверит. Никто. Будут считать, что я сумасшедший, и даже не попытаются связать мои слова с тем, что происходит в мире. Посадят в дурдом и станут колоть аминазин и транквилизаторы, чтобы избавить от глупых и ненужных представлений о мире. Даже
Неуютно жить на свете, когда ты являешься единственным обладателем тайны, которая может перевернуть представления о мире и сказать, каким будет будущее. При всем этом Нечаев все так же не верил в Бога, он просто считал, что если в чаше и была кровь, то не божества, нет, скажем неведомого и могущественного существа, способного повлиять на судьбу мира. Но если говорить по совести, какая разница, кто это был – Господь, обитатель далеких звездных миров или один из тех, кто населял планету Земля до человека?
Важным было то, что существа, пришедшие в мир волею и разумом доктора Медника, могли многое, и что еще важнее – Нечаев сам убеждался в этом с каждым прожитым днем.
Глава четвертая
Самолет шел на высоте семи с половиной тысяч метров, и под ним белым бесконечным саваном землю накрывали облака. Смотреть в окно быстро надоело, и Нечаев взял с тележки стюардессы красочный иллюстрированный журнал.
Журнал оказался из разряда гламурных, читать в нем было нечего, только красивые картинки разглядывать. Нечаев лениво перелистывал журнал, размышляя над непредсказуемостью причин, заставивших его сорваться с места и отправиться черт знает куда…
– Боже, как красиво! – отвлек Сергея Ивановича от грустных мыслей чей-то восхищенный крик.
Посмотрев в иллюминатор, Нечаев увидел фантастическую картину: облака клубились, белые шары разных размеров отрывались от облаков, всплывали выше, наливаясь разными цветами, и вскоре они заплясали по равнине под самолетом, делая белую равнину похожей на праздничную площадь, на которой проходит парад.
Некоторые шары устремлялись еще выше, окружали со всех сторон летящую в небесах машину, подпрыгивали, скакали по облачному подножью, делились и снова сливались в единый шар, лопались, оставляя за собой миллионы разноцветных пузырьков. Казалось, что белая пелена, лежащая под машиной, подрагивающей и стремящейся в темно-фиолетовую, почти черную пустоту, в которой почти не было видно звезд, скручивается в жгуты, обретающие цвета.
– Что это?
Вопрос остался без ответа, да и кто может сказать о вкусе каши, которую варит демиург?
Самолет начал снижение, нырнул вниз, разрезая крыльями белую муть, разрывая ее в рваные клочья, похожие на лесной туман.
– Уважаемые пассажиры, – сказал по-английски динамик над головой Нечаева. – Для какого-либо беспокойства нет причин, в целях обеспечения пассажиров экипаж самолета вынужден изменить высоту полета. Через сорок минут мы приземлимся в аэропорту Тель-Авива.
Человек
Они сидели в кафе – бывший полицейский инспектор Давид Маркиш и бывший сотрудник российского уголовного розыска Сергей Нечаев. Рассказ Нечаева занял время, но теперь они знали все. От того, что историю младенцев до конца узнал еще один человек, Нечаеву стало легче. – Значит, они разъехались? – спросил Маркиш.
– Разъехались по всему свету их матери, – уточнил бывший начальник отдела по раскрытию убийств. – Бекталова Анна Гавриловна выехала на постоянное жительство в Соединенные Штаты. Редигер Анна Густавовна – в Германии. Коршунова Галина Григорьевна уехала с мужем в Австралию. Фастова Татьяна Сергеевна вышла замуж и уехала в Индию. У Анны Сергеевны Новиковой муж – дипломат, сейчас они в Южно-Африканской Республике, как вы знаете, последнее время у нас с этой страной хорошие отношения, Елена Васильевна Гриц проживает в Тирате.
– Гриц, – задумчиво сказал Маркиш. – Помучила она нас. Девять покушений за два месяца. Мы даже не всех покушавшихся установили, некоторые въезжали в нашу страну нелегально. «Моссад» так не гонялся за арабскими террористами, расстрелявшими наших спортсменов в Мюнхене. Через некоторое время мы поняли, что ей ничего не грозит, покушения были опасны лишь для нападавших. Знаете, высказывались даже предположения, что этот ребенок – новое российское оружие биологического происхождения. Наша контрразведка одно время разрабатывала семейство Гриц, меня допрашивали несколько раз, все-таки я тоже выходец из России… – Вы же из Баку, – не удержался Нечаев.
– Для них это тоже была Россия, – усмехнулся Маркиш. – Весь Советский Союз для них был Россией, даже таджик считался русским. – И до чего они докопались?
– А до чего они могли докопаться? – удивился Маркиш. – Потеряли трех сотрудников и отстали от Эллен Гриц и ее ребенка, оставив их под оперативным наблюдением. А что оно могло дать?
– Вам не кажется, что пора приоткрыть занавес? – поинтересовался Нечаев. – Все-таки происходящее касается всего мира.
– Без доказательств? – поднял седые брови Маркиш. – И вы думаете, кто-нибудь воспримет подобный рассказ всерьез? Почему вы не рассказали это в России? Боялись, что вам не поверят? Почему вы думаете, что здесь ваш рассказ воспримут всерьез?
– А разве то, что сейчас происходит в мире, не убеждает? – Нечаев подался вперед. – Хождение по воде, падение манны, звездное ожерелье, плачущие картины? Молнии с небес и каменные дожди?
– Люди давно живут неприятием любой информации, – возразил Маркиш. – Желтая пресса врет так, что уже ничему нельзя верить. Недавно написали, что на побережье видели огромные шары, напоминающие мыльные пузыри.
– Представьте себе, сегодня я видел огромное количество таких шаров, – сообщил Нечаев, – только они рождались из облаков под нашим самолетом. Свидетельство очевидца вас не убеждает?