Фантастика 1977
Шрифт:
– Рассказывайте, - сев, попросил Руков.
– Пока не поздно.
– Вчера я диктовал наши злоключения на Тривиане и забыл, какого числа вышли на стационарную орбиту. Потом выяснилось, что я совершенно не помню, что мы там делали первую неделю. Дальше - больше. Все заплавало, и я вызвал вас.
– Вы так спокойно об этом говорите!
– качнул головой Руков.
– А что, плакать?
– раздраженно сказал Мианов.
– Двенадцать парней лежат, Славка при смерти.или около того. Я во всей ситуации счастливчик!
Он
– Потеря идет очень плавно, я почти ничего не замечаю. Заразу на “Солнечный” все-таки принес Слава. И подобрал он ее на Тривиане, чтоб ей сойти с орбиты!… Он заразил всех наших еще там, а меня позже, уже в корабле. И экранировать Канонова вам нужно где-то со второй недели пребывания. До отлета.
– Значит, девять дней под установкой?
– Да, девять.
– Четырнадцать дней - смертельно. Четырнадцать минус девять - пять в запасе, но он болен. Это невозможно.
– Стройный расчет, - буркнул Мианов.
– Плюс еще то, что не знаю ни одной болезни с потерей памяти, которая была бы заразной.
– Ну, здесь вполне пойдет радиация, стирающая верхние слои памяти. Что-то типа лучевого передатчика. Поражает мгновенно. Скажите, вам не приходилось выходить в открытое пространство при возвращении?
– Нет. Это пока помню. Пока. Но ведь тогда нас нужно изолировать! Сегодня я, а завтра - Светланка, Анна Ивановна, Лида, вы! Как до сих пор не сделали такой простой вещи! С ума сойти!
– Излучатель был слаб, болезни хватило только на тринадцать человек и в разной степени.
– Скажите, а разве нельзя прогнать по экрану эти девять дней в ускоренном темпе?
– Можно. Но источник, повторяю, настолько слаб, что вы даже не заметили поражения. Ярослав в том числе. Спасибо, если найдем минуту заражения, не замедляя, а вы хотите ускорять.
– Я уже ничего не хочу, - проворчал Мианов.
– И так плохо, и этак невозможно!… Что ж вы желаете делать?
– Придется забирать Канонова в Институт и экранировать с промежутками, - помолчав, ответил Руков.
Глаза Мианова заблестели.
– Ну смотрите, товарищ ученый! Возвращайте нам Славку!…
Исследователь связался с Институтом и попросил привезти в Особую Палату космонавта Шестой Освоительной Ярослава Канонова.
Потом он достал пилюльку концентрата и в раздумье посмотрел на нее. Если бы такой можно было вылечить всех!…
Атомка, неутомимая и исполнительная, взяла курс на Институт. Предстояло настраивать установку.
Через два дня Руков показался в Особой. Он придирчиво оглядел ослепительные стены, белоснежные комбинезоны врачей. К нему подошла Лида, исполнявшая при больном роль сиделки. Руков не хотел брать ее в Институт, но пришлось согласиться: лежа в павильоне, космонавт звал ее сквозь стиснутые зубы, и отвлечь его не было возможности.
– Михаил
– Вот как!
– нервно фыркнул Руков. Он сильно переутомился за последнее время, да и сложная настройка аппарата отняла много сил.
– Как же, позвольте спросить?
– Не нужно начинать с раннего слоя, - нисколько не смущаясь его тоном, говорила Лида.
– Сначала мы зафиксируем самый отлет, затем несколько часов до него и так далее. Всю запись проведем в несколько ускоренном виде, компьютеры будут замедлять уже без участия больного.
Руков молчал, разглядывая листки, покрытые знаками.
– Да, действительно лучше, - пробормотал он.
– Хорошо.
Через шесть часов давайте больного в зал.
…Жгуче вспыхнули юпитеры. Вогнутая поверхность чаши с лежащим внутри космонавтом съежилась под пристальными глазами лазеров. Люди в белом провезли по монорельсу главную установку. Голубым светом зажегся стенной экран. Люди, подобно светлячкам, укрылись за переборками, оставив неподвижного космонавта наедине с бесстрастными машинами, решавшими сегодня его судьбу.
– …Три. Два. Один.
– Пуск!
– Белый зал словно вспыхнул. Десятки лиц в непроницаемых очках за перегородками вперились в экран. На его шершавой поверхности задвигались тени.
Но лишь постепенно они оформились во что-то многоцветное и рельефное. Щёлкнула кнопка записи.
Холмы поросли густой травой, маленькое солнце карабкалось вверх, багровея от усталости. Вдали воздух становился лиловым и дрожал в рассветном мареве.
– Ну и красота!… - громко прошептал кто-то невидимый.
Как бы в подтверждение этих слов точно три взмаха ножа один за другим вспороли небо, и фиолетовые полосы брызнули на его пыльную гладь. У самого горизонта зареял светолет, играючи выделывая изящные петли.
– Ты знаешь, - опять заговорил тот же голос, - странно, но я совершенно не хочу улетать…
– Зря. В этой планетке есть что-то чертовское - не могут освоить с шестой попытки!
Крупным планом показались спорящие: Ярослав и кибернетик Листов.
– Удивительно… Универсально… - пробормотал Руков.
– Показывает себя со стороны!
– У нас такая работа, - засмеялся на экране Ярослав.Сегодня здесь, завтра там, а послезавтра на том свете…
– А ты что, жалеешь?
– Нет! Конечно, нет! Разум в оболочке корабля плюет на вселенную и лезет вперед… Заманчиво!
– Потянуло на символику!
– свистнул Листов.
– А ведь верно… Пошли на стартовую. Не терплю дожидаться вызова. Летишь в Седьмую?
– Не знаю. Мне бы подальше. Люблю двойные солнца…
– Акиноров тоже рвался за кратными светилами, светлая ему память… - вздохнул Листов.