Фантастика 1977
Шрифт:
– Идем, - хмуро оборвал его Ярослав.
– Он не болен, - сказал Руков.
– Давайте ускорение передачи.
Космонавты, не говоря ни слова, быстро зашагали прочь.
Их лица были спокойны.
Когда тяжелая створка люка скрыла их в корабле и из сопел вырвался первый сноп огня, Руков задумчиво проговорил:
– Выключайте. Вот вам и пожалуйста, - обернулся он к Лиде.
– Буквально самый верхний слой, и ни признаков заболевания, ничего. Даже не надо давать замедленную.
– Значит,
– И снова ничего? Нет, теперь начинайте со второй недели.
– Михаил Константинович!
– взмолилась Лида.
– Попробуйте еще раз!
Помощники одобрительно зашумели.
– Что за бредовая идея!
– раздраженно сказал Руков, садясь на место.
– Хорошо. Новый, и последний, раз. По местам.
Лицо космонавта в нише было необычайно бледно, глаза совсем стеклянные. Казалось, он перестал дышать.
Руков с тоской посмотрел на него. Как можно вылечить этого уже почти не человека?…
– …Три. Два. Один. Пуск!
Экран вспыхнул мгновенно. Великая мощь подсознания была разбужена.
Ярослав стоял на вершине невысокой горы, внизу плескались пески. Кромка неба на востоке слегка мерцала. Изредка вспыхивали мокрые стебли трав. Небо низко нависло над землей, пытаясь упасть.
– Встречаешь солнышко?
– спросил взбиравшийся по склону.
– Да, в последний раз. Привычка.
– Я снова набил полные карманы этими камешками.
Рядом с Ярославом встал навига-тор Карженов.
– Покажи!
– с жаром отозвался Ярослав, оторвав глаза от загорающейся полоски.
– Бери. Особенно вот этот, впервые вижу такой здоровый. Похож на призму, да? Знаешь, чего я сюда влез?
– Ну?
– Ярослав разглядывал камни. Они были точно сплетены из разноцветной проволоки и даже в сумерках очень красивы.
– Чем сложнее излом кристалла, тем лучше он выглядит на свету. На Земле не тот эффект! Солнце выходит медленно, лучи заполняют пространство постепенно… А здесь… Мы можем взобраться еще выше: светило вымахивает из-за горизонта со своими огненными вихрями, а камни так засияют, что все земные бриллианты станут булыжниками!
– Действительно красиво… Идем!
Рассовав минералы по карманам, они кинулись к соседней гряде. Беспорядочно замелькали трещины, выветрившиеся породы, и вот космонавты стоят на пике. Полоса все раздувалась, солнце рвало свою клетку пламенными когтями.
Ярослав побросал мелкие камешки на зеркальную поверхность уступа, а большой зажал в руке.
– Да не так! Положи на ладонь, освободи побольше граней!
– Что будет!
– прошептал Ярослав, разжимая кулак и выставляя камень на вытянутой ладони.
Солнечная
Удар! Еще! Еще! Небо яростно вскипело, огнедышащий край диска бросился вверх и затрепетал, собирая силы.
Камень, пронзенный насквозь, причудливо, нестерпимо запылал, брызнув на Ярослава и Карженова расплавленным светом.
– Ну что?!
– закричал Карженов, как будто вокруг бушевал свинцовый металлопад.
Ярослав не отвечал, широко раскрытыми глазами глядя вниз.
– Никогда не видел… - прошептал он.
– Идеальное свечение!
Светило набирало высоту. Камень заметно поблек и словно уменьшился, только в сердцевине его тлели чудесные угольки.
Ярослав неловко повернулся, и обломок породы скользнул с ладони. Карженов вскрикнул. Падая, камень раскололся на миллионы ослепительных шариков и исчез.
Карженов молча покачал головой. Они собрали мелочь и побрели прочь, еще не придя в себя после этого зрелища.
– Достойно костра Метагалактики!
– вздохнул навигатор.
– Ты на стартовую?
– спросил Ярослав.
– Да, куда ж еще?
– А я понаблюдаю троекратные вспышки. Придет Листов.
– Нашел чем заниматься! Ну, удачи.
Дальше все шло как и в первый раз. Излучатель погас.
– Это дайте в замедленной, - сказал Руков.
– Здесь чтото настораживает. И, пожалуй, крупным планом глаза. Они всегда смотрят с земли в небо, иначе говоря, в них отражается все. Настолько тонкое изменение мы не заметим. Нужны глаза.
Ассистенты притихли.
Экран заняли глаза. Огромные, они передавали целый мир.
Параллельно на малый экран проецировалось место действия.
Вот холм, близится рассвет. В глазах спокойствие созерцания, немножко тоски, ощущение отчужденности…
Появляется Карженов. Легкое удивление, потом безразличие.
Навигатор достает камни. Заинтересованность, даже восторг.
Товарищ объясняет суть идеи. Сомнение, неожиданная вера, азарт, предвкушение необыкновенного зрелища.
Бегут по склону. Желание поспеть раньше солнца и тот же азарт. Любопытство.
Камень лежит на ладони. Волнение. Нетерпение.
Солнце выходит. Волнение в квадрате. Восхищение.
И…
Глаза были широко раскрыты. Глаза застыли, холодные и равнодушные ко всему окружающему. В них тлеет мучительное отчаяние. В них умирает крик, не успев родиться. Словно важный сигнал, странно оборвавшийся по дороге из бездны.
– Остановите!
– громко закричал Михаил Константинович Руков.