Фантастика 1984
Шрифт:
Ты улыбаешься? Но я добавлю еще несколько фантастических красок к твоему сну. Представь, что наше общение станет устойчивым, а не таким зыбким и эфемерным, как сейчас.
Ведь я знаю: завтра ты все будешь считать сном, наваждением белых ночей. Но я пока не знаю другого доступа к твоему сознанию. Однако представь, что наше общение станет широким, открытым! Сколько взаимной радости мы способны доставить друг другу!
Как-то однажды ты пришел на скалы с маленьким магнитофоном. Слухом-интуицией земной смолёвки мы услышали тихую серебристую музыку. Она запомнилась мне навсегда.
И
В ноктюрне Шопена - вся наша душа.
Видишь, взаимопонимание между нами возможно! Ведь и тебе понравилась наша биоживопись! Ты прав: мы не любим слепо следовать натуре. Нам ближе символ, метафора. Это созвучней нашему интуитивному опыту. Самые тонкие оттенки чувства мы выражаем на языке запахов. Как и язык музыки, он, по существу, интуитивен. Ты в состоянии постичь гармонию этого искусства. Представь себе: через эту смолевку мы будем транслировать для тебя свои симфонии запахов!
Наши биополя распространяются с мгновенной скоростью.
Хочешь, мы станем твоими связными в Космосе? Знаем: землян томит космическая изоляция. И знаем, что ваши сигналы не могут двигаться быстрее света! Но мы готовы прийти на помощь.
Быть может, мы совместно заселим один из безлюдных миров. Вот где ваша техника будет великим подспорьем. Вы освоите трудную почву и посеете наши семена. С необычным чувством вы будете ждать наши всходы. Ведь отношение землян к растению в корне изменится. И это духовно обогатит вас.
Мы станем друзьями на великой космической ниве. Прекрасный союз: Человек и Растение! Есть ли во Вселенной еще такие содружества? Наверное, есть. И мы будем стремиться к контакту с ними. Вначале - Галактика. Потом другие галактики. Потом иные вселенные! И все дальше, все дальше: к новым союзам, к новой гармонии. Вот наш путь.
Я снова на Земле, снова на своих скалах. Огромным красным яйцом лежит на горизонте солнце. Последний туман уходит с тихих озерных зеркал.
Смолевка уже опит. Помнит ли она о событиях сегодняшней ночи? Если и помнит, то смутно. Но за полночь она снова встрепенется, услышав неясный зов, идущий из глубин светлого июньского неба. Нас окликают Плеяды, смолевка. Василистник и льнянка, нас зовет Орион. Весь Космос смотрит на нашу планету. И смотрит с надеждой!
Не разобщатся наши пути. Человек вместе с травами вышел к разуму. Мы - ваша мысль, вы - наше наитие. Вся биосфера является одним организмом. И мыслит она как целое, а не отдельный ее представитель. Понять это - наш долг.
Долг и перед собой, и перед природой.
АДЛЕР ТИМЕРГАЛИН ПО ДОРОГЕ ДОМОЙ
Их было трое: командир, биолог и физик. Они возвращались домой из гостей. На другом конце Галактики, в ее левом витке, службами космической разведки была обнаружена заселенная планета. Сначала с ней наладили гравиволновую связь, обменивались информацией. Затем послали корабль
На радостях физик влюбился в биолога и тайком писал стихи.
Из конспиративных соображений он делал это на древней латыни. Впрочем, ни командир, ни биолог и так ничего бы не заметили. Каждый был занят своим делом.
Примерно на середине пути разразилась гравитационная буря. Такие вещи всегда случаются внезапно, их нельзя предусмотреть. Волны тяготения смяли пространство, подхватили несчастный корабль и в мгновение ока забросили на десяток парсеков в сторону. Двигатели были смяты, словно гвозди под ударами пудового молота. Просто чудо, что экипаж остался цел.
Корабль вынырнул из четвертого измерения вблизи незнакомой планетной системы, имея самый незначительный ход.
Легкая тень зведолета скользнула по облакам.
– Город, - прошептал командир, уткнувшись в нижгие иллюминаторы.
– Грин, что у тебя?
– Город, капитан, - весело откликнулся физик, который иногда злоупотреблял архаизмами и латинизмами.
– Город без конца и края! Мы спасены.
– Да, - неопределенно сказал командир и погладил шрам на лице.
– Отчего они молчат?
– Алсу сидела у радиоаппаратуры и крутила ручки настройки.
– Эфир словно вымер.
– Ни малейших радиоволн, - подтвердил физик, - Эфир гладок, как озеро в безветренный день.
– В тихом омуте черти водятся.
– Командир покачал седой головой.
– Выпускай крылья!
– Будем садиться?
– У тебя есть другое предложение?
Грин выразительно глянул на Алсу и прижал кнопку с изображением птицы.
– Скорость?
– Семь километров в секунду.
– Высота?
– Триста.
– Сбрось еще пятьдесят.
– Есть, капитан!
Они устремились вниз по пологой кривой. Почти в ту же секунду в наушниках раздался свист, и корабль подпрыгнул, словно телега на ухабе. На обзорном экране просверкнула фиолетовая молния.
– Грин!
– При чем тут я? Похоже, мы ударились о какую-то гравитационную подушку.
– Алсу?
Биолог не ответила. Она сидела с зажмуренными глазами.
– Алсу, ты не ранена?
– испугался Грин. Он бросился бы к девушке, но его руки лежали на панели управления.
– Простите, - сказала Алсу каким-то не своим низким голосом.
– Испугалась… Микротелефон вышел из строя. Радиолуч…
– Какой еще радиолуч?
– Похоже, нас нащупали…
– Слышу!
– закричал Грин.
– За нами следят!
– Станцию запеленговали?
– Да она не одна! Нас передают вроде эстафетной палочки.
Лицо командира покривилось, как от сильной боли. Шрам на Щеке побелел, словно по нему мазнули мелом.
– Уходим вверх!
Грин мгновенно выполнил приказ. Он сразу посерьезнел: если так пойдет дальше, то планетарного горючего не хватит на посадку. Да и обогатители забирали слишком много кислорода.