Фантастика 2006. Выпуск 2

Лукьяненко Сергей Васильевич

— Потому что мне нравится писать настоящее. Хотя я не знаю, для кого это делаю. — Слезы покатились по щекам сестры. — А последний месяц я вообще не могу написать ничего хорошего! Обними меня, а, братец?

Андрей отставил опустевший бокал. Сел на подлокотник кресла рядом с сестрой и стал ласково гладить ее шелковистые волосы. Минут на десять в комнате повисло молчание, прерываемое только всхлипами уткнувшейся в грудь брата Майи.

— Знаешь, а полетели завтра в усадьбу Пиотровских? Вместе? — предложил Андрей. — Мне там с детства нравилось,

да и ты говорила, что натура красивая. Поживем несколько дней, отдохнем, может, и напишешь что-нибудь.

Откуда-то из подмышки донеслось согласное бурчание.

Зеленые волны колыхали травяное море. Пропитанный солнцем воздух ласкал щеки, луговые ароматы кружили голову. Выпрыгнув из аэромобиля, Майя поглядела в голубую высь, где щебетали птицы, и, радостно засмеявшись, побежала на вершину холма. Раскинула руки, словно сама собиралась взлететь, ловила теплый ветер развевающейся одеждой и распущенными волосами.

Взбежала наверх и упала в траву. Когда Андрей поднялся — лежала на полянке терпко пахнущих желтых цветочков, подперев голову кулаками, и смотрела вдаль, где золотилась река, и голубая дымка на горизонте прятала переход от полей к небу.

— Хорошо-то как, а, братец? — не оборачиваясь, тихо сказала Майя. — И почему мы с тобой сразу не заняли их усадьбу? Я чувствую, что столько смогу здесь написать!

Андрей, понимая, что сестра совсем не ждет трезвых ответов типа «не надо торопиться занимать чужое гнездо после смерти хозяев», промолчал. Просто лег рядом, сминая приятно колкую траву, закрыл глаза и подставил лицо солнцу.

Разбудил его ощутимый тычок и веселый возглас:

— Ну, пошли уже, засоня!

Дом Пиотровских время берегло: сейчас, как и в XIX веке, над зданием цвета слоновой кости раскачивали ветвями дубы.

Ступив на песчаную дорожку, ведущую к дому, Андрей опять не удержался:

— И ведь такой огромный дом — на двоих! Сюда бы детей, да не парочку, а четверо-пятеро, как было бы…

И замер от неожиданности. На газоне — только сейчас отметил, что подстриженном! — под деревьями сидели дети. С десяток трех-четырехлетних малышей.

Сидели так смирно, словно росли здесь на грядке.

— Вот тебе и на!.. — растерянна сказала Майя.

— Слушаю вас! — произнес в стороне уверенный голос. К гостям, не торопясь, приближался пожилой мужчина с резкими чертами лица. Брат и сестра переглянулись.

— Что это такое?! — спросила Майя, тыча пальцем в малышей.

— Это дети, — приподнял брови мужчина. — Я их воспитатель.

— Я понимаю, что это дети, — преувеличенно терпеливо произнесла девушка. — Но что они здесь делают?

— Прямо сейчас — дышат свежим воздухом. А вообще нас послали сюда по перераспределению. Корпус нашего интерната нуждается в реставрации и дети были направлены в пустующие здания. У нас есть направление администрации. Какие-то проблемы?

— Видите ли, это был дом наших друзей, — вежливо вступил в беседу Андрей. — Мы знали, что он свободен после их смерти, и рассчитывали

пожить здесь некоторое время. Причем деньги за аренду уже сняты с нашего счета.

— Друзей? — переспросил воспитатель выразительно. — Интересно… Что же, пойдемте в дом, я свяжусь с администрацией и попробуем разрешить эту ситуацию. — Он развернулся и по-хозяйски зашагал к ведущим в холл ступеням.

— Эй, а дети? — растерянно крикнула Майя ему в спину. — За ними присмотреть?

— Не надо, — прозвучало уже от дверей. — Они хорошо воспитаны и никуда отсюда не денутся.

* * *

— Мне кажется, всё осталось, как было, — удивленно сказал Андрей. — Ну-ка…

Он быстро зашагал в глубь дома. Майя нагнала брата, когда перед ним разъехались двери кабинета.

— Здесь у Павла Александровича хранились модели корабликов, которые он сам в детстве склеил… Смотри, вот они! И все целы, а ведь они очень хрупкие… И еще что-то на полке лежит. Майя, это блокнот с бумажными страницами! И в нем записи.

— Это же раритет, откуда он здесь взялся? — удивился сестра.

— На обложке подписано «Пиотровский». Возьму-ка я его себе, почитаю на досуге, а то так и будет здесь лежать без толка… — Андрей сунул блокнот в карман, потом бережно извлек кораблик из-под стеклянного колпака. — Я всегда любил их рассматривать, но трогать Павел Александрович мне, кажется, до совершеннолетия не разрешал.

Андрей грустно рассмеялся, бережно водя пальцем по парусам, мачтам и реям.

— Не знаю, как быть, — прозвучал сзади твердый голос воспитателя, — с вашим пребыванием здесь вроде бы всё в порядке, но с нашим-то тоже!

Андрею отчего-то стало неприятно видеть этого человека в кабинете Пиотровского, и он вышел, увлекая воспитателя за собой. Поставить кораблик на место гость позабыл.

— Могу предложить выход, — заявила Майя. — В саду есть летний домик, его мы и займем. Думаю, он свободен?

— Да, это выход, — согласился воспитатель. — Я сообщу, чтобы вам произвели перерасчет аренды.

— Не стоит, мы можем себе это позволить, — махнула рукой девушка.

— Майя, ты уверена? — переспросил Андрей. — Сколько здесь детей?

— Две группы по двадцать человек, — проинформировал воспитатель. — И… еще шестеро. Но этих скоро не будет. Мы вас не побеспокоим.

— Не побеспокоите?! Я хорошо помню себя в детстве, — усмехнулся Андрей. — Майя, ты уверена? Сорок шесть сорванцов!

— Никакие они не сорванцы, — негромко сказала сестра. — Не путай нас с тобой и этих… детишек. Вот они играют в десяти шагах от тебя, ты их хотя бы слышишь?!

Андрей растерянно огляделся. Действительно, на ковре сидел еще десяток детей, которые с тихим сопением строили башни из кубиков. Каждый свою, по образцу, который стоял в паре метров от них. То и дело кто-нибудь ставил кубик неверно, и башня рассыпалась; ребенок без звука, с безразличным упорством начинал строить снова.

Воспитатель хлопнул в ладони: