"Фантастика 2023-103" Компиляция. Книги 1-14

Солодкова Татьяна

— Я хотел его остановить, — отвечаю.

Коэн чуть склоняет голову набок:

— Ты мог ударить его, скажем, камнем, а потом убежать.

Пожимаю плечами:

— Не стоит оставлять живых врагов за спиной, — Боб с завода ясно дал мне это понять, убив Мо, а потом повесив его смерть на меня.

— Не многие это понимают, — замечает Коэн одобрительно. Потом встает, делает шаг вперед и наотмашь бьет Мышонка по лицу. — Я сказал тебе забыть про цацку! Ты отвлекся, Сид украл! Твоя вина!

Мальчишка падает недалеко от моих ног. Опустошенно

смотрю на сцену разборок.

— Оно мамино, — хнычет Мышонок, сжавшись в комок на полу.

— Дай, — Коэн протягивает руку. — Отдай немедленно.

Мышь молчит и не шевелится. Жду, что сейчас Коэн размахнется и ударит его снова, возможно, ногой по уже поврежденным ребрам. Смогу ли я и тогда не шелохнуться?

Но ошибаюсь, главарь продолжает стоять с вытянутой рукой.

— Отдай, — повторяет он так властно, что даже мне хочется отдать ему что-нибудь. Он давит на мальчика, нависая над ним, и Мышонок сдается. По его щекам текут слезы, но он лезет в карман и достает оттуда кулон, протягивает Коэну. — Так-то лучше, — узловатые, кажется, много раз переломанные пальцы главаря сжимаются с добычей.

А потом он швыряет кулончик на каменный пол и с силой бьет по нему каблуком. Мышонок кричит. Это настолько жестоко и бессмысленно, что просто выходит за рамки моего понимания.

Камень в кулоне искусственный, не более чем дешевое стекло, и оно разбивается вдребезги от одного удара. Синие осколки разлетаются по комнате, один крупный прилетает мне на куртку, незаметно протягиваю руку и сжимаю его в кулаке.

— Зачем?! — скулит Мышонок. — За что?!

Чтобы впредь слушался, вот зачем. И боялся еще больше.

— Убирайся с глаз моих, — кажется, если бы не страстная любовь Коэна к чистоте, он бы сплюнул, но воздерживается.

Мышонок поднимается с пола, зажав обеими руками ребра и медленно, шаркая ногами в гигантских ботинках, плетется к двери, глотая слезы горя и бессилия.

Коэн поворачивается ко мне, когда штора вновь возвращается на место за ушедшим Мышонком.

— Их иначе не научишь, — говорит он мне, будто “они” — это они, а мы с ним к ним не относимся. — Рисковать своей шкурой из-за цацки! — ботинок Коэна наступает на один из осколков и давит его в пыль.

— Люди умирают и за меньшее, — говорю.

Коэн снова садится на табурет, складывает руки на груди и одаривает меня оценивающим взглядом.

— Ты считаешь, что я не прав, — не знаю, вопрос ли это, вопросительной интонации я не слышу. — Но не сделал попытки меня остановить.

— Он отдал тебе его сам, — отвечаю.

Знаю, что, по сути, у Мышонка не было выбора, но никто и никогда не заставил бы меня отдать дорогую мне вещь, пока я в сознании. Хорошо, что у меня нет дорогих вещей — ничего не осталось.

— Откуда ты взялся? — наконец, Коэн задает вопрос, которого я давно жду. — Я знаю всех беспризорников в округе.

— А я не был беспризорником, — и рассказываю историю бедного сироты, который работал четыре года на заводе, пока не воткнул отвертку в глаз извращенцу, попытавшемуся

его изнасиловать, а потом отправился на расправу к стражам порядка.

Говорю. Коэн внимательно слушает и, в отличие от беседы с Мышонком, задает вопросы. Особенно его интересует, как мне удалось сбежать. Приходится признать, что Коэн далеко не дурак, выдуманный побег — слабое место моей истории, потому что все остальное правда.

— Повезло, — отвечаю с усмешкой. Если он начнет расспрашивать о подробностях побега, мне конец, но мой расчет верен: уверенный голос и отсутствие страха заставляют его поверить.

— И ты хочешь остаться с нами? — спрашивает он.

— Любой хочет остаться там, где тепло, — пожимаю плечами. — Но ничего не бывает бесплатно. Какая цена?

Коэн окончательно расслабляется. Поверил.

— Цена, — он ухмыляется, — цена — преданность. Всецелая. Выполнение работы на общее благо. Мое слово — закон. Если я говорю: прыгай, — прыгаешь. Говорю: не дыши, — задыхаешься, — молчу и не думаю спорить, пусть говорит. — Мышь не первый, на кого поднял руку Здоровяк Сид, — продолжает Коэн, — он уже как-то убил одного из наших, и я доволен, что ты с ним поквитался. Можешь считать это первым взносом. А дальше посмотрим.

Ни слова о деятельности банды. Доверие мне придется заработать.

— Хорошо, — соглашаюсь. — Прыгать?

Коэн заходится в хриплом хохоте, оценив мою шутку.

— Я скажу, когда, — отвечает, отсмеявшись. — А сейчас иди, у нас есть пара пустых коек, Рыжий тебе покажет, скажи, я приказал провести экскурсию.

Киваю, после чего поднимаюсь, подхватываю куртку и выхожу.

7.

Стоит мне появиться из-за шторы, как упомянутый ранее Рыжий тут как тут. Интересно, подслушивал? Судя по отношениям в банде между главарем и рядовыми членами, не посмел бы.

— Брэд, — обращаюсь, — ты же Брэд? — с готовностью кивает. — Коэн сказал, ты покажешь мне, что и как, и где незанятая койка.

— О чем речь! — приосанивается мальчишка, будто ему поручили важнейшую миссию. — Кстати, можешь звать меня просто Рыжий, так все зовут.

— Но тебя ведь зовут Брэд? — дожидаюсь растерянного кивка. — Вот и буду звать тебя Брэд, — оканчиваю фразу.

— Л-ладно, — удивляется Брэдли Попс, но видно, что он доволен.

— Ну, так что, — устаю стоять столбом и тороплю парнишку, к тому же в моих руках все еще находится куртка, которую я не знаю, куда деть, — показывай хоромы.

Брэд сразу делается серьезным, ответственно подходя к взваленным на него обязанностям. Хмурится, чешет затылок.

— Таааак, — протягивает, точь-в-точь учительница математики, которая преподавала в моем классе еще в той, моей другой жизни. Тоже, наверное, где-то видел и повторил. — Куда бы тебя поселить?

— А что, большой выбор? — не верю, тут не так много места.

— Выбор есть, — кивает Попс, — целых два, — и он с гордостью показывает мне два пальца. Уважительно присвистываю.