"Фантастика 2023-103" Компиляция. Книги 1-14

Солодкова Татьяна

Обвинения… Любовь к денежным и земельным подношениям, кумовство, огромные для лица духовного сана траты на пиры и прочие увеселения, делающие его сходным с такими транжирами и любителями наслаждений, как Иоанн XII и подобные ему… Удобная маска. Ведь когда прячешь грех за добродетелью – это привычно и понятно, это легко увидеть. Не всем, но проницательным, а такие всегда найдутся. Зато спрятать за грехом другой грех, более опасный… Вот тут-то наблюдающие за ним недруги и просчитались!

Да, Джованни ди Галлина Альба любил вкусно есть, хорошо пить, жить в роскоши и быть рядом

с красивыми и доступными женщинами. Но не это все было его главной страстью. Власть! Она была краеугольным камнем его души, стремлений. Именно к ней он шел все годы, а с достижением папства идти стало и легче, и сложнее.

– Джованни, мне нужно, чтобы ты ответил, как ко мне относятся римляне? – Смотря какие, ваше святейшество, – пожал плечами наемник, не выпуская из руки кубка с вином. – Простой народ вас не любит, считая грешником, мздоимцем и тираном, тянущим соки из крестьян и ремесленников. Ну так их любовь и ненависть переменчивы. Дайте им хлеба и зрелищ, как правильно заметил Цезарь, они скоро будут вновь целовать пыль, которая осела на ваших туфлях.

– Позже. Их любовь недолговечна. Ты верно сказал. Но мне более интересны другие…

– Патриции… Вас поддерживает несколько больше, чем род Кресцентиев, но их сторонники богаче и влиятельнее. Так что можете считать, что поддерживающие вас и его равны по силам. А в землях за пределами Рима патриции склоняются на вашу сторону. И конечно, вы всегда можете рассчитывать на Уго, маркграфа Тосканы, герцога Сполето и Камерино.

Понтифик злорадно потер руки друг о друга, вспоминая, как удачно вышло с правителем Тосканы. Ему повезло надавить на стремление Уго Тосканского к объединению Италии. Именно из-за этого стремления Уго сильно недолюбливали как мать, так и бабка Оттона III. Ведь ему уже удалось подмять под себя центр Италии, подчинив своей власти Сполето и Камерино, не считая более мелких владений.

Переписка, редкие встречи… Но все вне подозрений, всего лишь в рамках заботы викария Христа о ближних к Риму землях и поддержании хороших отношений с их правителями. И намеки. Сначала очень редкие и осторожные, а потом все более весомые про то, что Италия разделена, часть ее находится под властью Византии, Сицилия захвачена Египетским халифатом, да и оставшиеся земли терзают то одни, то другие беды.

Уго слушал и слышал. Но вместе с тем в речах не было ничего опасного, обычная тревога Папы за судьбу христианских земель. А эмоции… Их собеседник мог воспринимать по-разному.

Зато теперь у Джованни ди Галлина Альба был надежный тыл. Он мог не опасаться удара в спину, а вот получить оттуда помощь вполне мог надеяться. Особенно если Уго Тосканский увидит, что позиции Иоанна XV крепки и помощь ему не станет для Тосканы предвестником серьезных бедствий.

– Ты получишь много золота, Джованни. Сейчас только золото, а потом, после победы, станешь куда большей персоной, чем простой наемник. Ты мне нужен, ди Торрино, важен и полезен!

– Но за этими словами…

– Да, за этими словами я подразумеваю выполнение опасной работы. Но сделать ее должен не ты и ни один из твоих людей. На нас никто не должен даже подумать. Хватит лишь малого подозрения, чтобы

причинить нам очень большие неприятности.

– Неужели вы наконец решились убить Иоанна Кресцентия? Давно пора, консул запаздывает на встречу с Богом уже не первый год. Я не первый раз позволил себе давать нужные советы…

– И кого сразу же обвинят в смерти этого напыщенного ублюдка? – поморщился ди Галлина Альба. – Меня и обвинят. Все его сородичи побегут прямо с императрице-матери, будут проливать слезы, жалуясь на меня, умоляя обуздать греховное чудовище, неведомым попущением дьявола оказавшееся викарием Христа. Я могу потерять куда больше, чем получу.

– Если не его, то кого надо убить?

Понтифик воздел глаза к небу. Правда, там вместо небесной синевы был всего лишь расписанный потолок замка Святого Ангела. Всем был хорош ди Торрино, но иногда печалила его склонность решать проблемы самым простым способом, устраняя людей, их создавших. В большинстве случаев это было неплохо, но «большинство» и «всегда» – немного разные слова.

– Как ты относишься к фанатикам?

– Я не из их числа, – мгновенно открестился Джованни. – Среди моих людей таких тоже нет, я из гоняю любого, в ком это замечу.

– Почему?

– Они непредсказуемы в своем умоисступлении. Заранее не понять, что вызовет их гнев. Сочтут, будто отряд делает нечто не угодное Богу, могут наброситься на своих или сбежать, выдав врагу все планы отряда. Или умилятся благочестию и ничего не станут делать. Вредные в нашем деле люди!

– А нам нужен фанатик… – задумчиво произнес Папа. – Не из числа твоих людей, а совсем наоборот, из людей, поддерживающих Кресцентия. Очень нужен! И тебе придется поискать таковых.

– Чтобы приступить к поискам, мне нужно знать цель. Фанатики все разные. Если вы хотите натаскать его на определенную дичь, то… Это от много зависит. Прежде всего от имени той двуногой дичи.

Вот и наступило время, когда от просто доверенного и тайного помощника Джованни ди Торрино должен был стать для понтифика поверенным самых опасных тайн. Впрочем, он и так знал очень, чрезвычайно много.

– Императрица Феофано…

Слово было сказано, и теперь Иоанн XV внимательно смотрел на Джованни, следя за выражением его лица. Чего он ожидал увидеть: изумление, негодование, страх?.. Однако Папа вынужден был признать, что недооценил своего личного убийцу, когда тот лишь снова отпил из кубка и заявил:

– Сложно… Надо немало времени, много денег и еще больше удачи. Найти фанатика со сгнившим от избыточных молитв разумом несложно. Нет, фанатиков, их должно быть несколько, чтобы было из кого выбирать и оставшихся пускать на дичь одного за другим, если сразу не получится. Я снова не прав: нужны очень большие деньги, чтобы выбранные были связаны с родом Кресцентиев. Или хотя бы с союзными ему семьями…

– Вот и будешь этим заниматься. Только императрица не должна пострадать! Ее надо лишь напугать, заставить поверить, что поддерживающие Кресцентия – враги империи и хотят ей зла. Ей – это императрице. Что они ее боятся. Боятся за свое положение в Риме, хотят низложить меня и на мое место поставить покорного их роду Папу.