"Фантастика 2023-112". Компиляция. Книги 1-20

Горъ Василий

Впрочем, насколько он понял из рассказов Аскела, подобных селений по окрестным берегам было разбросано немало. Но именно Стейнхьер, являвшийся родовым гнездом и резиденцией ярла, считался здешним центром. Столица, типа.

Несколько приземистых домов, обложенных с боков и покрытых сверху торфом, походили, скорее, на небольшие холмики или курганчики со срезанной вершиной. Лишь поднимавшиеся к небу дымки из отверстий в крышах свидетельствовали о том, что здесь живут люди.

Четыре самых больших сильно вытянутых дома стояли в центре селения, огораживая ровную утоптанную площадку. Домики попроще и поменьше расположились

по краям. Там же находились и хозяйственные постройки.

Дзинь-нь-нь! Дзинь-нь-нь! Дзинь-нь-нь! Над поселком плыл кузнечный звон.

– Оружие, небось, куют, мать их, – угрюмо проговорил Костоправ. – К походу, падлы, готовятся.

Стейнхьер окружало кольцо земляного вала, укрепленного камнями, бревнами и обмазанным глиной плетнем. Над нехитрыми укреплениями возвышалась пара пулеметных вышек и торчали закопченные трубы.

«Огнеметы», – догадался Виктор. Видимо, для обороны поселка от врагов и мутантов викинги не жалели ни патронов, ни нефти. Это в дальних набегах на чужие территории морские разбойники старались захватить неповрежденную добычу и побольше живых пленников.

Обороняя свою землю, о трофеях и рабах викинги думали в последнюю очередь.

Драккар пристал к небольшому дощатому причалу. К кораблю тут же высыпали гомонящие женщины, дети и вышли несколько бородатых воинов при оружии.

Началась разгрузка, к которой викинги привлекли и пленных русов. Прямо тут же, на причалах, вспыхнула бойкая торговля. Василь, стиснув зубы, угрюмо смотрел, как дружинники Аскела распродают и меняют привезенное из Соловков добро. Впрочем, долго наблюдать за этим не пришлось: через невысокие деревянные ворота с тяжелыми створками пленников провели в селение.

Виктор оценил количество и расположение дозорных на укреплениях. Вывод оказался неутешительным: ни подойти к селению, ни покинуть его незаметно было нельзя.

– Пешать не нушно, рус, – предупредил хэрсир, будто прочитав его мысли. – Отсюта фас не фыпустят, и фоопще… Чтопы упешать, нушно снать, кута пешать. Чушак не снает, кте стесь есть опасно, а кте – нет. Поэтому рап, который упекает – опычно умирает.

Аскел говорил об этом спокойно, без тени сомнения, как о чем-то будничном и само собой разумеющемся. И хотя бежать пока никто не собирался, слушать подобные рассуждения было все-таки неприятно.

– А кто не умирает и попатает в плен снофа – тот остается рап нафсекта, – закончил хэрсир и поманил пленников за собой: – Пойтем покашу.

Они оказались во дворе небольшой кузницы, которая и являлась источником непрекращающегося – дзинь-нь-нь! дзинь-нь-нь! дзинь-нь-нь! – звона. Подошли к широким, распахнутым настежь дверям, заглянули внутрь. Багровые отблески пламени из горна освещали могучего и заросшего, как котловое дерево кроновым мхом, кузнеца. Прожженный в нескольких местах кожаный фартук, наброшенный на голое тело, грязные толстые перчатки, опаленные борода и густые брови, мокрые волосы, стянутые засаленной лентой, безрадостное, отрешенное лицо.

Мастер размеренно бил увесистым молотом по прямой полоске раскаленного металла, которую он держал клещами и в которой уже угадывались очертания широкого клинка.

Дзинь-нь-нь! Дзинь-нь-нь! Дзинь-нь-нь!

Звенело железо, сыпались искры. Кузнец работал усердно, но как-то без души, что ли, без энтузиазма. Не так, как трудились сибирские кузнецы. И, в общем-то,

понятно, почему…

После Бойни и полного уничтожения промышленности пришлось заново осваивать подзабытое кузнечное дело. Что ж, нужда прижала – освоили. Теперь хорошие мастера ценились и пользовались уважением, но Виктор никогда еще не видел, чтобы кузнеца приковывали к наковальне. Между тем, ноги этого молотобойца были до крови натерты массивными кандалами, а по земляному полу змеилась толстая цепь.

Дзинь-с-с! Кузнец прекратил работу и, на время позабыв об остывающем металле, повернул голову к вошедшим. Взгляд под кустистыми бровями был взглядом сломленного человека. На миг Виктору показалось, что на него смотрит поморский староста дед Федор. Глаза – ну точь-в-точь такие же.

Из полумрака послышался резкий оклик. Кузнец снова поднял молот. И опять зазвучало размеренно и монотонно…

Дзинь-нь-нь! Дзинь-нь-нь! Дзинь-нь-нь!

В кузнице трудились еще три дюжих подмастерья. Один раздувал горн. Второй прожигал дырки в пластиковых пластинах, заготовленных для панциря или нагрудника. Третий крепил к клепаному шлему пластиковый же рог. Подмастерья, в отличие от кузнеца, на цепь посажены не были. Судя по всему, они являлись свободными викингами, и их задача заключалась не столько в том, чтобы помогать кузнецу, сколько в том, чтобы следить за ним. Под присмотром трех крепких молодчиков кузнец не мог ни перебить цепи, ни расковать себя. Хотя когда-то, похоже, пытался: на спине виднелись зарубцевавшиеся шрамы давних и жестоких побоев.

– Пленный саам, – объяснил Аскел. – Лучший куснец в окруке. Са хорошую рапоту ему опещали сфопоту. Он не сахотел хорошо рапотать, а сахотел пешать. Люти ярла смокли поймать ефо раньше, чем куснеца сошрали мутанты. Теперь он никокта не путет сфопотный. Теперь он стохнет на цепи.

Пример был весьма наглядный и убедительный.

– Никокта не запыфай о сутьпе этофа саама, рус, – многозначительно закончил хэрсир.

«Да уж, забудешь о таком, как же», – подумал Виктор, с сочувствием глядя на несчастного кузнеца. Здоровый, сильный, мускулистый, но отчаявшийся и утративший надежду и волю к свободе человек производил гнетущее впечатление. Вслух Виктор, впрочем, ничего говорить не стал. Костоправ, Василь и Змейка тоже промолчали.

* * *

– Аскел! – на выходе из кузницы их остановил незнакомый краснорожий здоровяк с перебитым носом, уродливым шрамом на полморды и неприятной кривой улыбкой. Отнюдь не ослепительной, кстати: зубов во рту краснорожего сильно не хватало, а те, что еще уцелели, были желтыми, как пластмасса, пролежавшая несколько лет на солнце. Зато на викинге щегольски блестели начищенный шлем с высоким гребнем и пластинчатый панцирь.

– Арне? – не столько обрадовался, сколько удивился хэрсир.

Скандинавы перекинулись несколькими фразами. Как показалось Виктору, особой приязни между ними не было. Оба лишь пытались изобразить пристойную случаю вежливость. Но невооруженным взглядом видно: эти двое явно не дружат. Похоже, давние соперники, хотя и непонятно в чем.

Аскел задал какой-то вопрос Арне. Тот ответил. Виктор уловил знакомые слова «ярл» и «Хенрик». Насторожился.

– Василь, о чем они? – тихонько поинтересовался он у помора.

– Говорят о Хенрике. – Василь, внимательно вслушивавшийся в чужую речь, подтвердил его догадки.