"Фантастика 2023-119". Компиляция. Книги 1-23

Игнатушин Алексей

– Как будет прытче?

Вазила запрядал ушами:

– Быстрее через Синий лес, но там зело злой нечисти, люди туда не суются. Зато, если проберетесь по тропам, будете на месте через два дня. По обходной дороге – через пять.

– Спасибо, вазила, – поблагодарил Лют, – будь здрав.

Лошадник отмахнулся:

– Пустое. Вам желаю успеха.

Вазила вернулся к колодцу, подхватил ведро, копыта затопали к конюшне. Лют оглянулся на спящий дом. Зная срочность, с какой велел Яромир доставить письмо Вышатичу, нетрудно было

догадаться, какую Стрый выберет дорогу.

Глава четвертая

Лют окинул взглядом толстые стволы, ноздри вдохнули сладкий воздух, сердце стукнуло радостно.

В зеленых ветвях таяла белесая пелена, золотые лучи споро протыкали остаток тумана. В резных складках стволов суматошно бегали муравьи. Шестиногие трудолюбы спозаранку работали: искали гусениц, тащили домой строительный материал.

Копыта утопали в мягкой траве, ступали неслышно, лишь конь воеводы глухо топал. Тропа густо заросла травой, сквозь стебли которой пробивались ввысь тонкие стволы деревьев. Если удастся им отвоевать место под солнцем, урвать корнями часть сладкого подземного сока, то через несколько лет встанут непроходимой стеной.

Лют услышал за спиной шепоток отроков.

– Савка, а почему лес Синий? – спросил Ждан.

– Сказывали сельские, что по ночам землю туман устилает, а цветом тот туман – мертвенной синевы, потому и лес Синий.

– Вот страх-то…

Лес заполняли трели птах; мягко шуршали изредка облетающие листья, порой стучал по веткам и стволу отвалившийся сук.

Лица Буслая коснулись тонкие нити и противно защекотали кожу. Гридень досадливо плюнул, заскреб пальцами по щекам, отчего подушечки пальцев стали белыми от скомканной паутины.

– Вот гадость какая! – ругнулся он вполголоса.

Потом заприметил нечто в кустах, отчего седло вмиг опустело. Отроки испуганно повернули головы на треск. Из зарослей донесся довольный возглас. Стрый нехотя повернул голову – лесной шум разбавился басовитым рокотом:

– Что, на самодиву наткнулся? Мало тебе дочери Стойгнева, не угомонишься?

– Что ты, батюшка-воевода? – сказал гридень елейно. Выйдя из кустов, Буслай упруго оттолкнулся от травы – конь чуть присел от упавшей тяжести. В отроков полетела птица со сломанной шеей. – Ради тебя стараюсь.

Ждан подхватил тушку и припрятал в седельный мешок. Стрый посмотрел на гридня хмуро: в глазах настороженность, не пропустить бы подвоха.

– Что нашел?

Гридень молча протянул ладонь с сероватыми голышами. Стрый блеснул глазами и, дернув бородой, сглотнул комок. Буслай подавил усмешку и натянул поводья. Конь подошел к угольному собрату. На широкую, как лопата, ладонь воеводы переместилось три яйца. Стрый тотчас, прокусив скорлупу, шумно выпил содержимое. Утер губы и скривился от лучащегося лица Буслая.

– Ладно, – проворчал воевода, – одну пакость прощу, ступай.

– Спасибо, воевода-батюшка!

Буслай придержал коня, а воевода

отъехал на несколько шагов, и сразу раздалось шумное чавканье. Гридень перемигнулся с Лютом, и его губы неудержимо расползлись до ушей. Лют покачал головой, оглянулся на возбужденный говорок.

Савка и Ждан заходящимся от волнения шепотом обсуждали увиденное. Для них сомнений, кто отец Стрыя, не было. Известно, что Волос-Змей без меры любит молоко и яйца.

Поверху зашептала листва. Лют прислушался и в сплетении шуршащих голосов смутно различил стальную нотку. Помимо воли плечи передернулись – не зря Синий лес перестал быть хожим.

Несколько раз в затылок упирался тяжелый взгляд, но стоило обернуться, и он пропадал. Заросли иногда шумели без ветра, и доносился осколком писклявый смех анчутки.

Лют прищурился: вроде это дерево видит по второму разу… Может, блазнится? Но нет – памятное пятно мха, наплыв чаги. Уж не пущевик ли балует? Хотя до его владений – пущи непролазной – пока не добрались.

– Стрый, – позвал Лют, стараясь, чтобы голос звучал нормально. – Может, взденем брони?

Воевода спросил, не поворачивая головы:

– Чуешь что?

Лют пожал плечами:

– Как-то неспокойно.

Воевода завертел головой размером с пивной котел, от сурового взгляда ветки едва не затлели.

– Не стоит. Не нападет никто.

Лют не стал спорить – у воеводы чутье лучше. Буслай рядом колюче хмыкнул, горделиво расправил плечи – уж он-то не боится внезапных атак, надо будет, так пойдет в бой в первозданной наготе, как ходили предки. Лицо Люта окаменело.

Заросшая тропа, петляя, уходила в глубь леса, кони покорно переставляли ноги, на их мордах застыло безучастное выражение. Лишь воеводин конь храпел сердито, и в его глазах тлели червонные искры.

Буслай от нечего делать стал рассказывать отрокам былину о пленении Перуна Змеем-Волосом, искоса поглядывая на спину Стрыя. Ждан с Савкой и раньше слыхали былину, но в пересказе гридня история получалась куда лучше.

Отроки с блестящими глазами внимали баюну, гневно стискивая кулаки, когда Буслай загробным голосом описывал пленение и дальнейшее ослепление бога. Настал миг, когда Савка засомневался: удастся освободить Сварожича? Но сказка кончилась хорошо: храбрый кузнец разбил цепи, глаза вернулись, а Волосу досталось топором по башке.

Стрый злобно хрюкнул, когда Буслай чересчур красочно стал описывать поражение Змея. Угольно-черный Гором скакнул вперед – подальше от насмешника, и остаток пути спина воеводы маячила в полусотне шагов.

Когда зелень листьев тронул солнечный багрец, Стрый скомандовал привал. По счастью нашлась маленькая полянка с густой травой, сочной и ломкой. Привязанные к дереву, кони немедля захрустели тугими стеблями.

Из-под корней могучего дуба пробивался крохотный ручей. Лют хотел напиться, но кони замутили воду, – пришлось хлебнуть из баклажки.