"Фантастика 2023-140". Компиялция. Книги 1-18
Шрифт:
Мы смешались с толпой портовой площади.
— Разве его серенити не объявил в городе траур? — спросила я, наблюдая представление обнаженного по пояс чернокожего шпагоглотателя.
— Он действует лишь в пределах дворца, — ответил князь, бросая монетку циркачу, значит, деньги у него все-таки были. — Аквадората не умеет грустить.
Названия таверны я не увидела, вывеска не освещалась. Лукрецио пропустил меня вперед, в душную, пахнущую чесноком жаркую полутьму, кивнул хозяину за стойкой, и мы проследовали к столику у стены. Он был занят группкой чумных докторов, которые
— Экселленсе, — донесся шепот, — какая прекрасная ночь… Ваша дама не пахнет… Это серениссима…
Голоса были столь одинаковы, что определить, из-под какой именно маски они доносятся, было затруднительно.
— Садитесь, Филомена, — кивнул князь.
Я присела, посмотрела на пустую столешницу.
— Кажется, мое появление помешало совещанию Ночных господ?
Мне возразили, что, напротив, счастливы видеть меня в здравии, и утратили ко мне интерес. Я сидела, вампиры продолжали стоять, переговариваясь над моей головой.
Ночные господа жаловались, им было скучно, патрулирование города перестало их развлекать, горожане не шалили и не давали ни малейшего повода призвать их к порядку. Когда гнездо Мадичи пожелало вернуть себе былое уважение в Аквадорате, вампиры и не подозревали, какой скукой это обернется. Теперь они обвиняли в этом Лукрецио. Где, спрашивали они, то, ради чего они пробудились? Покажите им эту страшную опасность.
Я испытала сочувствие к чудовищному князю. Положение, в котором он очутился, я назвала бы «кризис власти». Подчиненных нужно постоянно чем-то занимать, иначе они начинают задумываться, а это ни к чему хорошему не приводит. Возьмем, к примеру, мой тесный школьный кружок: я и фрейлины — Таккола с Панеттоне. Мы учились, цель получения дипломов стояла перед нами по умолчанию. Но кроме этого у нас были постоянные стычки с соперницами, маленькие победоносные войны, и мы шли к большой цели от победы к победе.
— Простите, что перебиваю. — Я запрокинула голову. — Но наша безмятежность действительно находится под угрозой.
— Дона догаресса, наверное, шутит?
— Нисколько, и буквально умоляет вас о помощи.
— Что, простите? — Одна из масок сдвинулась, открывая бледное тонкогубое лицо.
— Присядьте, — велела я. — Возьмите еще один табурет из-за соседнего столика. И, кстати, хозяин уже довольно долго поглядывает в нашу сторону, видимо ожидая, пока мы сделаем заказ.
— Но мы не хотим есть.
— А я хочу.
Экселленсе, до этого молчавший, кашлянул:
— Командуйте, дорогая, эти господа в вашем полном распоряжении. Я же, исполнив роль вашего мужчины и добытчика, отправлюсь добывать вам пропитание.
Он отошел к стойке и погрузился в переговоры с хозяином. Его провожал недовольный шепот.
Я сняла маску.
— Откройте лица, синьоры, и давайте познакомимся.
Август, Комодий, Юлий, Иуст, Пупий. Лица их были столь похожи, что запоминать, кому именно принадлежит какое имя, получилось с трудом. Август выглядел старше прочих, от его римского носа к губам спускались морщинки, правый клык Пупия был немного сколот, подбородок Юлия украшала ямочка, Комодий слегка косил,
Я разрешила звать себя просто Филомена. Меня немедленно попросили объясниться.
— Вы сказали, что просите нас о помощи.
— Именно. — Я сложила руки в молитвенном жесте. — Догаресса безмятежной Аквадораты дона Филомена Муэрто взывает к древней клятве, данной вашим гнездом нашему государству.
Прозвучало довольно торжественно, мне понравилось. Правда, что говорить дальше, я не представляла. Экселленсе любовался моей растерянностью издали. Маску он тоже снял, и его губы сейчас украшала ободряющая улыбка. Я держала многозначительную паузу, лихорадочно размышляя.
— Символом нашего благоденствия, — начала я осторожно, и в этот миг меня озарило: — является дож, тишайший Муэрто. И именно он сейчас в опасности.
Меня попросили уточнить, но это уже было плевое дело.
— Вот уже несколько недель дож находится в своем дворце буквально в осадном положении.
— Что подтолкнуло вас к этим выводам? — спросил Иуст.
— Последовательность событий. Сначала его серенити пытались отравить на балу командора да Риальто…
— Отравление власть предержащих — ваша национальная аквадоратская забава! — оскалился вампир.
— Не перебивайте! — оскалилась я в ответ. — Каждый развлекается в меру своих сил и воспитания. Но забава перестала быть невинной, когда погибла дона Муэрто, моя тишайшая свекровь. Это второе событие тревожной цепочки. Третье — мое изгнание из дворца. Я просила не перебивать! Вы скажете, что Чезаре попросту охладел к своей супруге и отослал ее от себя. Наверное, со стороны это так и выглядит, но дож не тот человек, что поставил бы семейную размолвку выше политических резонов. И, наконец, четвертое: отбытие синьора Копальди, правой руки его серенити. В результате тишайший Муэрто остался один, подле него нет ни единого верного ему человека.
— Похоже на осаду, — согласился Август.
— А еще похоже, — прошептал Юлий, — что дож уводит из-под ожидаемого удара всех, кто ему дорог.
— Он самый хитрый из теперешних аквадоратских политиков, — сообщил Комодий, — по крайней мере, экселленсе считает именно так. Не знаю, чего хотите от нас вы, Филомена, вы еще этого нам не поведали, но, боюсь, вступи мы в игру, планы вашего супруга могут пострадать.
— С каких пор нас заботят планы дожа? — равнодушно «возмутился» Иуст.
— Ну, он же символ нашей безмятежности?
— Дона Филомена сильна в риторике, именно это она тебе и попыталась внушить. На самом деле этот дож, или другой… главное, чтоб эти людишки продолжали испытывать благоговение перед вампирами.
— Это скучно. Ты сам предлагал погрузиться в вековой сон, не дожидаясь разрешения экселленсе.
— Между прочим, — медово процедила я, — в лихую годину «эти людишки» вполне могут захотеть разыскать ваши «вековые спальни», и отнюдь не для исполнения хором колыбельных песен. Уверена, кроме справедливой мести гадким кровососам ими будет руководить желание овладеть сокровищницей клана Мадичи. Она ведь существует?