"Фантастика 2023-140". Компиялция. Книги 1-18
Шрифт:
Меня окружили комфортом. Хоть ложкой этот комфорт жуй, хоть на хлеб намазывай. Только вот ни ложки, ни ножа мне положено не было. Полутьма в комнате поддерживалась плотными гардинами на окнах, постельное белье меняли каждый день, и каждый день две неразговорчивые медички отвязывали мои руки от столбиков кровати и помогали совершать омовения. Сестра Матильда приходила ненадолго, чтоб пробормотать надо мной пару-тройку заклинаний, рассматривала в лорнет пальцы, уши, заставляла высунуть
— Почему ты не послушалась меня? — сокрушалась медичка. — Все можно было гораздо проще сделать.
— Мы, Ягги, простых путей не ищем.
— Заговорила наконец, — обрадовалась сестра. — Я уж думала, обет молчания приняла.
Я бы пожала плечами, да веревки не пускали.
— Вы же меня успокоительными зельями все это время пичкали.
— А как без этого? Ты и так весь порт порушила. Волна до неба поднялась…
Я сглотнула.
— Кто-нибудь погиб?
Выцветшие глаза медички потеплели.
— Нет, обошлось. Не в первый раз, знаешь ли, Квадрилиуму стихии усмирять пришлось.
У меня немного отлегло от сердца. Сестра Матильда была из местных, причем происхождения самого простого. Я даже представить себе не могла, как обычная девчонка, дочь деревенского рыбака, достигла таких высот. Старшая медичка — это вам не ежик чихнул, должность завидная.
— Твоя магия еще не самая разрушительная. Вот помню, с десяток лет назад пожар был, от юной огневицы… Два квартала как языком слизало. Или вот провал, который сразу за северными вратами. Видала?
Я кивнула. Провал этот был местной достопримечательностью и, по слухам, проваливался так глубоко, что при определенном освещении можно было рассмотреть панцирь огромной черепахи, несущей земную твердь.
— Так что не реви, — продолжала успокаивать медичка. — Наука тебе будет, что старших слушаться надо.
— Мне эта наука уже не пригодится, — все-таки всхлипнула я.
— Так детям своим передашь.
Детям? Мне поплохело еще больше. А если?.. А я тут снадобья хлебала чуть не мисками…
Сестра Матильда поняла причину моих терзаний с полувзгляда.
— Я тебя осмотрела. Можешь успокоиться, не в тягости ты. Но когда вся эта катавасия закончится, приходи — научу тебя, что делать, чтоб случайно не понести.
— Я и так знаю.
— Чего ты там знаешь, девчонка?
— Просто не нужно этого делать. Ну, этого самого…
Я отчаянно покраснела.
— Ты что ж, решила, что больше ни с кем и никогда? Или любовь у тебя приключилась? Ну, так это пройдет.
— У меня не пройдет, — твердо возразила я. — Мы, Ягги, однолюбы.
Медичка ощупала мой лоб, ее руки пахли вкусным травяным дымом.
— Знаю, знаю. Мать твоя такая же была…
— Вы ее помните?
— Как же забудешь? Такие тут баталии за юную ветреницу были — только успевай разбитые сердца склеивать. Беленькая
Сестра Матильда чуть ослабила веревки и помогла мне сесть на кровати. Из складок просторной робы был извлечен черепаховый гребень. Я с удовольствием ощутила, как расплетается моя неряшливая коса. А медичка продолжала рассказ:
— Дед твой против был, конечно. Гранды очень не любят свою аристократическую кровь разбавлять. Поэтому у них и дети такие получаются — ни то ни се, ни рыба ни мясо…
По волосам моим проскакивали искорки, их потрескивание вплеталось в просторечный говорок сестры Матильды. Я догадывалась, что волосы она мне вовсе не для красоты расчесывает, а выбирает мою силу, ту самую, которую я так неосторожно призвала к себе. А вот интересно — я же, наверное, до самого донышка Источник вычерпала? А еще интересно, ушел ли Влад? Почему Зигфрид не явился меня навестить? Я бы у него разузнала, открыл он для князя портал или не открыл.
— Да только молодые все тайно обустроили и родителя перед свершившимся фактом поставили. А уж когда наше величество брак одобрил, скандал решили замять. Красивая они пара были, родители твои.
Я улыбнулась, припомнив портрет, который показывал мне маркиз. Анна и Алехандро. Они были счастливы вместе, пусть недолго, а только до того момента, как моровое поветрие пришло на остров. Оно забрало их жизни, но не разлучило. Наверное, любовь и должна быть такой — одной-единственной и до самой смерти.
Сестра Матильда отбросила в сторону горящий гребень и, не мешкая, достала следующий. Скосив глаза, я смотрела, как плавится черепаховая пластина, пока на полу не осталась только кучка серого пепла.
— Завтра тебя выпустят, — сообщила медичка, закончив действо и туго натягивая веревки. — До вечера отдыхай, ректор распорядился в пояс тебя обрядить. А это дело не быстрое. На закате приду, запечатывать твою силу будем.
— Что за пояс? — равнодушно спросила я. Нежданно навалившаяся усталость держала меня в кровати крепче веревок. — Мы, кажется, такого не учили.
— А вам оно и не надо, лишними знаниями голову забивать. Есть такой обряд специальный — на чистом железе проводится. Я против была, но Пеньяте что-то совсем перепугался. Обуздать, говорит, надо, или пусть до старости в заточении сидит.
— А голову мне отсечь ему мысль не приходила? — разозлилась я. — Чтоб уж наверняка? За какие такие прегрешения я должна свободы пожизненно лишиться?
В белесых глазах читалось неподдельное участие.
— Я тебе так скажу, нинья, дурак ректор наш, вечно не с тем воюет, с кем надобно. Потому и власти у него особой нет, от недалекости. Вот этот мальчик швабский, который при нем собачкой бегает, тот далеко пойдет, попомнишь мои слова.