"Фантастика 2023-146". Компиляция. Книги 1-19

Романов Герман Иванович

Вся группа зрителей синхронно охнула, а один из поединщиков в изумлении прикрыл ладонью рот. Тамур с удрученным видом опустил оружие. Его глаза наполнились слезами при виде крови Риордана, которую он пустил по неосторожности.

— Стой! — сказал Мастер войны. — А теперь посмотри вниз.

Острие шпаги Риордана едва не касалось одежды Тамура в области паха.

— Завлекание, — Мастер войны подвел итог их дуэли. — Ты попался на простейшее завлекание с разменом.

— Боги! Как же мне стыдно! — воскликнул Тамур. — Но не потому, что проиграл. А за это.

Он указал пальцем на кровь, что заливала рубашку Риордана.

—

Пустяки, — отмахнулся Мастер войны. — Царапина. Считай, что ты подарил мне бесценный сувенир, который отныне я всегда буду носить с собой. Кто-нибудь, сбегайте за доктором! Пусть захватит сюда все необходимое для легкой повязки. А пока я попрошу пожертвовать мне один носовой платок. Я зажму им порез, чтобы не смущать зрителей. Теперь все подойдите поближе.

Поединщики окружили его плотным кольцом.

— Через несколько часов я отправляюсь в Глейпин, — сообщил Риордан. — Сегодня Крайонский епископат бросит вызов Овергору. Что это означает?

— Война, — с равнодушным видом пожал плечами один из ветеранов.

— Война, — насмешливо повторил за ним Риордан. — И только?

— Ну, мы давно не бились с Братством, — подал голос поединщик с иссеченным сабельными ударами лицом.

Братством называли боевую десятку Крайоны. Их воины имели репутацию несгибаемой дружины и в принципе не умели отступать. Меркийцы сражались изощренно и подкидывали противнику сложные задачки в виде новых типов оружия. «Голубая сталь» Фоллса отличалась крайней степенью жестокости в бою. Эти всегда добивали раненого противника и тем самым вселяли страх в сердца оппонентов.

— Давно не бились, — вновь повторил Риордан. — Все верно. Крайона очень долго отсиживалась, а потом сама бросила нам вызов. Почему, интересно? Ну, соображайте! Нет идей? Да потому, что теперь они к этому готовы! За счет чего они надеются нас превзойти?

Несколько поединщиков в неведении развели руками.

— Скорость, техника, боевое мышление, — как по учебнику перечислил Тамур основные параметры.

— Все мимо, — отрезал Риордан. — По этим качествам мы лидеры. С овергорцами никто не сможет сравниться на Парапете. Значит, они попытаются сломать нас вне его. У Овергора лучшие воины, но у Крайоны лучшие шпионы. Их оружием в войне станет коварство. Не зря же столько лет они за нами наблюдали? Если им удастся раскопать что-то постыдное в отношении одного из нас, история будет раздута, как грозовое облако. В ход пойдут любые способы воздействия: шантаж, женщины, подкупы. Овергор наводнит резидентура Крайоны. Что потребуется от нас?

— Наплевать на все это, — сказал Тамур.

— Ха. Легко сказать, — усмехнулся Риордан. — Ты действовал против меня отлично, но стоило чуть-чуть тебя подкусить, как ты потерял голову от гнева и начал совершать ошибки. Знаешь, почему ты утратил сосредоточенность? Потому что не ждал от меня издевок. Поэтому они стали для тебя настолько обидными. Так вот от Крайоны следует ждать всего. И даже при этом не удивляться тому, чего никак не ожидал. Не терять контроля ни при каких обстоятельствах. За месяц до начала боев Академия сядет на самый жесткий карантин в своей истории. Запрещено будет все. Чтение газет, любые сношения с внешним миром. Вы пойдете на Парапет отсюда в полном неведении того, что творится за нашим кованым забором. Досмотру будет подлежать любой предмет, который сюда заходит. В том числе продукты и особенно — питьевая вода. Всем понятно, что нас ждет?

— Невиданные строгости, —

с улыбкой сказал один из поединщиков, но его улыбка тут же потухла под жестким взглядом Риордана.

— Вы даже после моих слов ничего не осознали. Ребята, нас ждет самая тяжелая кампания за четырнадцать последних лет. Проникнитесь этим. А теперь все свободны.

Доктор, который уже пару минут топтался в стороне со своим саквояжем наконец-то оказался допущен к раненому плечу Мастера войны. А зрители на трибунах гадали, что такое происходит в Академии. Почему Риордан ранен? И отчего так серьезны лица бойцов, которые в молчании расходились от него?

Мастер войны вернулся к себе в особняк посвежевшим, несмотря на небольшое кровопускание. Лицу возвратилась обычная бледность. Наложенная врачом повязка почти не стесняла движений. Риордан велел запрячь в бричку Хризантему и подать ему завтрак на второй этаж. Фошу сегодня нездоровилось. У старика слезились глаза и холодели конечности, поэтому он сидел в своем кресле закутанный в теплый плед и напоминал высохшую мумию. Риордан распорядился вызвать к нему врача из Академии. Потом подумал немного и попросил дополнительно пригласить к старику светского доктора. Пусть устроят консилиум. Вряд ли это вернет Фошу здоровье, но по крайней мере он почувствует, что его жизнь до сих очень ценна. По-хорошему стоило отложить на сегодня все дела и провести этот день возле старика. Как ни крути — пожилой слуга оставался для Риордана самым близким человеком на свете. Хотя это место давно должна была занять женщина.

Но так уж совпало, что сегодняшний официальный прием невозможно было отложить или перенести. Не каждый день Овергору объявляют войну. Поэтому Риордан в очередной раз ласково потрепал Фоша по ледяной руке и поднялся к себе, чтобы облачиться в официальный камзол. Он выбрал двубортный сюртук из черной материи. На груди шелковой ниткой был вышит герб Овергора — синий барс, сжимающий в клыках короткий меч.

Когда готовый к выезду Риордан проходил через гостиную, кухарка отпаивала Фоша согревающим настоем. В стеклянном сосуде плавали ярко-красные ягоды. Слуга безмолвно проводил своего господина глазами, из которых медленно стекали слезы.

Дорога до Глейпина заняла более часа. Полдень — не самое подходящее время, чтобы раскатывать по столице в бричке. Улицы запружены транспортом, там и сям возникают заторы. Стражники с яростными лицами орут на возчиков, чтобы те сдавали назад, озлобленно рычат кони, быки тянут постромки и трясут длинными рогами. Ругань стоит несусветная, торговцы уличной едой в панике оттаскивают к стенам домов свои столы и лотки.

Только, когда Риордан повернул на Цветочную улицу, он смог расслабиться и перестать вертеть головой по сторонам. Там, как всегда, было тихо и спокойно. Здесь обитала знать, а она не выносит городского шума. Постовые на углах отдавали Риордану честь, он в ответ небрежно приподнимал свою шляпу.

Ворота Глейпина широко распахнулись перед его бричкой. Стражник взял Хризантему под уздцы.

— Сладкой погибели, — бодро рявкнул начальник караула.

Королевский дворец по традиции охраняли отставные поединщики.

— Сладкой погибели, — ответил Риордан, спрыгивая на шлифованный камень мостовой.

Все аллеи и дорожки Глейпина были вымощены фиолетовым венбадским мрамором. Они расходились от дворца словно причудливый орнамент, узоры которого можно было оценить лишь с высоты птичьего полета.