"Фантастика 2023-146". Компиляция. Книги 1-19

Романов Герман Иванович

Именно сюда сегодня приехал Риордан. В будний день здесь обычно было пусто, тогда как в выходные в Парк монументов текла пестрая река паломников. Гости Овергора, родственники павших, да и просто любители поглазеть заполняли собой узкие тропинки кладбища, чтобы воочию лицезреть историю королевства. Каждая новая военная кампания, независимо победа или поражение, поставляла сюда несколько каменных изваяний, поэтому Парк расширялся, хоть и не так стремительно, как некрополь простолюдинов.

Риордан поднимался в гору, бросая взгляды на памятники. Воины застыли на них, сжимая в руках излюбленное оружие, летний ветер ласкал высеченные в камне лица. Его наполнило чувство покоя и умиротворения. Человека, когда

он смотрит на могилы, не охватывает трепет перед неотвратимостью смерти. Напротив, в этот момент все в нем приходит в равновесие. Людям нужно чаще бывать на кладбище. Риордан обернулся к Демону:

— Погуляй пока здесь. Дальше я один.

Он не стал привязывать уздечку к одной из могильных оград. Знал, что верный конь не уйдет далеко. Риордан прошагал еще несколько десятков шагов и остановился перед двумя памятниками. Два поединщика. Два юноши, так и не успевших стать мужчинами. Два земляка и друга Риордана — Хоракт и Тиллиер. Гранитный Хоракт замер с двумя боевыми топорами в обеих руках, а каменный Тиллиер держал древко протазана словно флагшток знамени. Они без малейших сомнений пошли за Риорданом в первую же его кампанию. Хоракт и Тиллиер встретили на Парапете Доблести свою смерть, а их друг взошел на первую ступеньку лестницы, ведущую к славе.

Виноват ли он был в их гибели? Народная молва обелила имя Риордана. В конце концов поединщики — это особая каста. А смерть — подруга, к которой каждый из них спешит на свидание. Но сам Риордан чувствовал на сердце камень, когда вспоминал павших друзей. Ни один из них на тот момент не был полностью подготовлен к боям. К сожалению, у него не достало аргументов, чтобы отговорить товарищей. Тем более, что любой довод звучал бы, как оскорбление. Овергор в тот момент отчаянно нуждался в любых бойцах, даже таких, как Хоракт и Тиллиер. Поражение в предыдущей кампании обескровило его боевую десятку. В бой пошли резервисты, среди которых нашлось место всем троим. И только шею одного из них украсили гирлянды хризантем с Цветочной улицы. На долю остальных выпали траурные венки, да почетное место в Парке монументов.

Риордан в молчании провел несколько минут перед памятниками друзьям, а затем сделал несколько шагов и остановился подле надгробия, над которым не возвышалось каменное изваяние. То был кенотаф, пустая гробница. В ней должны были возлежать останки еще одного родного Риордану человека, может быть даже более близкого, чем Хоракт и Тиллиер. Могила эта предназначалась Стогнару, младшему брату Мастера войны, пропавшему без вести почти пятнадцать лет назад. Строго говоря, кенотафу Стогнара нечего было делать на кладбище поединщиков, но уровень авторитета Риордана был таков, что когда он настоял на этом, не нашлось ни одного желающего ему возразить. Тем более, что сбоку от трех надгробий уже было оставлено место еще для двух могил, одну из которых когда-то должен был занять сам Риордан.

Но не собственная участь занимала сейчас мысли Мастера войны. Судьба Стогнара оставалась для Риордана самым тяжелым упреком себе. Он нес эту вину, как камень. Он читал ее в выплаканных глазах своей матери. Несколько лет назад, когда в далекой северной деревушке Вейнринг скончался его отец, он предлагал матери переехать к себе в Овергор, но та ответила отказом. Родная мать не пожелала жить с Риорданом под одной крышей. А все из-за Стогнара.

Он с детства был для младшего брата кумиром. Стогнар восхищался им еще в бытность, когда Риордан охотился на скалах тиверийского хребта за горными козлами. Он сопровождал старшего брата на смотр новобранцев Воинской школы и был единственным, кто поддержал его решение вступить в ряды рекрутов. По словам матери Стогнар жадно ловил каждую новость из столицы, ликовал успехам Риордана и рыдал над его неудачами. Но больше всего на свете Стогнар мечтал о том, чтобы когда-нибудь

встать рядом со старшим братом на Парапете Доблести в составе боевой десятки поединщиков.

У Риордана до сих пор хранились пожелтевшие с годами письма Стогнара, где тот умолял забрать его в Овергор. Он писал, что тренируется каждый день, что стал быстрее и выносливей. Риордан отвечал, что нужно подождать. К тому моменту он уже осознал, какой путь выбрал и куда этот путь в итоге приводит. Слава, цветы, поклонение зрителей, уважение противников — это лишь яркие вспышки на небосводе. А потом наступает ночь. И люди, что приходят в Парк монументов говорят друг другу:

— Да, славный был боец! В твоей фляге еще что-нибудь осталось? Что-то парит прямо с самого утра.

Меньше всего он хотел младшему брату такой судьбы. Риордан отправлял на родину деньги, много денег. Обещал помощь в любом предприятии. Женись на самой красивой девушке, построй дом и обзаведись собственным делом, писал он брату. Он убеждал Стогнара, но тот был непреклонен. А затем бесследно исчез. Поиски не дали ничего. На награду о любых сведениях, касательно его местонахождения, претендовали многие, но Риордан так и не смог узнать, какая беда приключилась с его младшим братом. Оставалось только гадать, как именно оборвалась его жизнь. То ли под обвалом на горной дороге, то ли от разряда молнии во время одной из страшных гроз, что бушуют на равнинах. А может быть это была ядовитая змея? Или проходная стая степных волков? После чего стервятники склевали плоть, а шакалы растащили кости?

Иногда в сердце Риордана загоралась надежда, что младший братишка еще жив. Пусть даже его похитили злые люди. Пусть он попал в рабство на долгие годы. Но остался цел и невредим. Риордан с сожалением тушил в себе это светлый огонек надежды холодным ушатом здравого смысла. Прошло долгих пятнадцать лет. Сейчас Стогнару только-только перевалило бы за тридцать. Если бы он был жив, то наверняка за это время умудрился бы подать о себе весточку. Доля в контрибуциях обеспечила его старшему брату несметное богатство. Стогнар в плену не стоил бы и сотой части выкупа, который за него можно было бы за него получить. Нет, необходимо признать невыносимую правду. Его брат уже пятнадцать лет наверняка наблюдает за Риорданом с небес. Это давно поняла и их со Стогнаром мать. И теперь не могла простить старшему сыну потерю младшего. Виной случившемуся, по ее мнению, была гордыня и бездушие Риордана.

Гибель Стогнара легла между двумя родными людьми словно овраг, который расширялся год от года оползнями отчуждения. Сейчас мать отказывалась не только видеть Риордана, но даже принимать присланные им деньги, и ему время от времени приходилось изобретать способы, чтобы передать ей их через других людей под каким-то надуманным предлогом.

Мастер войны развязал свой узелок и вышиб пробку из бутыли с вином.

— За вас мои друзья! И за тебя брат! Пусть Боги будут милостивы к вам в новой жизни.

Глава 4

Перед войной

Золотой слиток Солнца медленно катился по горизонту. Пустая бутыль валялась у его ног. Риордан потерял счет времени. Синева безоблачного неба слепила глаза. Высоко над головой плыл ястреб, распластав по воздуху серповидные крылья. Из прострации его вывело злобное рычание Демона, которое раздалось позади.

Риордан обернулся и увидел, как по тропинке к нему приближается человек. Впрочем, определение «человек» к нему подходило слабо. Это как назвать Тиверийский хребет пологим холмом. Петляя между могилами к Риордану шла человеческая глыба. В руках «глыба» несла объемистую торбу и, несмотря на собственные внушительные размеры, опасливо косилась в сторону Демона. Вороной конь несколько раз угрожающе прянул головой и ударил о землю копытами. Выглядело это, как последнее предупреждение.