"Фантастика 2023-147. Книги 1-28
Шрифт:
А ещё им очень хотелось проявить себя с лучшей стороны, ибо полки были сформированы в последнюю очередь и пока что не имели никакой репутации. Где-то на уровне посошной рати недавнего прошлого — вроде как бы и войско, но в то же время и не вояки вовсе.
Почему так получилось? Вопрос в недоверии к тверичам, новгородцам и рязанцам. Они и к Государству Российскому присоединились как-то не по-людски, тишком и явочным порядком, без подписания каких-либо договоров и официальных клятв. Просто в один прекрасный момент как-то само собой образовалось, что в этих городах вместо собственных князей
Но налоги налогами, а право служить в регулярном государевом войске за деньги не купишь. Эту честь ещё заработать нужно.
Каким образом? Вестимо каким — мечом или саблей на службе порубежной где-нибудь в предгорьях Кавказа, али на границе в франками, али ещё где. Мало ли мест на свете, где Скифский Союз Степи и Руси пока остановился в своём безудержном расширении? Через три года беспорочной службы можно подавать прошение о принятии в учебную дружину, и девять из десяти таких прошений обычно удовлетворялось.
И это было всяко лучше, чем бывшим жителям бывшего Великого Княжества Литовского. Поговаривали, конечно, будто государь-кесарь имеет планы на его восстановления в качестве полунезависимого государства, но слухи остаются слухами, и выходцам из тех земель огнестрельное оружие под запретом. Не только винтовальные пищали, но и вообще всякое, использующее порох. Объясняется это исключительным миролюбием Иоанна Васильевича, желающего процветания и покоя спорным когда-то землям.
— Этих тоже себе заберёшь, — тоном, не допускающим возражений, сказал Бартош. — У тебя особых боёв не предвидится, так что пусть немного пообвыкнутся в более-менее спокойных условиях. Под стрелами постоят, в живых людей постреляют, раненых турок порежут да штыками поколют…
Влад Цепеш, к которому Маментий и обращался, с удивлением вскинул брови:
— Это где ты мне такое славное местечко подыскал, друже, чтоб безопасно и спокойно было?
— Я разве не говорил? Пойдёшь османов в Дунае топить, заодно всё-таки Валахию заберёшь в вотчинное владение. Господарем можешь себя не объявлять, настаивать не буду, но как личное поместье… Все доходы с неё в твой карман, за вычетом государевой доли. Найди себе управляющего толкового, да проверяй его почаще да построже. Устраивает такое?
Влад хмыкнул и покачал головой:
— Всё же заставляешь…
— Да никто тебя не заставляет, дурья твоя башка! — вскинулся Маментий. — Подумай сам, на кого ещё может государь-кесарь положиться в важном деле контроля за нижним течением Дуная? Молдаванам отдать, что ли? А ведь это прямой путь в самое сердце сраной Европы, мать её за ногу и два раза нехорошо… Целый жирный кабан, носящий золотые яйца.
— Курица.
— Что курица? Причём здесь курица?
— Это курица несётся золотыми яйцами.
— Она несётся, а кабан носит. Я именно так и сказал. И не придирайся к словам, друже Влад. Это ведь даже не приказ государя кесаря, это его просьба.
— Прямой путь в самое сердце Европы… — с некоторой задумчивостью протянул Дракул.
— Ага, так и есть. Хоть прямо сейчас снаряжай ушкуи, да отправляйся
— Приступом рановато, а вот купцов-разведчиков с соответствующей охраной… — Влад опять не договорил, давая закончить мысль старшему товарищу и командиру.
Тот рассмеялся:
— Так уже. Неужели ты думаешь, что такая шикарная возможность прошла мимо внимания государя-кесаря?
— А кто именно отправился?
— Кто? Да Конь в Пальто! — Маментий именно так и сказал, выделив интонацией. И усмехнулся при этом.
— Этот может, — согласился Влад. — Конь, он ведь у нас такой.
Примерно в тоже время. Где-то на Дунае.
Конев Вениамин Павлович, одна тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения от рождества Христова, в прошлой жизни был не совсем удачливым коммерсантом. На жизнь хватало, причём дела шли достаточно ровно без критических падений, но вот подняться на большие высоты им мешали некоторые черты характера самого Вениамина Павловича. Если смотреть правде в глаза — мешали излишняя хитрожопость означенного персонажа.
Почему-то он с самого детства был уверен, что каждый человек горит желанием его обмануть, и если не пойти на превентивный обман, то весь мир в одночасье рухнет.
Вот и обманывал всех, но по мелочам. Пойманный на обмане, Веня мгновенно раскаивался, причём совершенно искренне, возмещал причинённый ущерб, и почти всегда получал прощение, что нисколько не мешало ему в следующий раз опять пытаться обмануть того же человека. Со временем это стали воспринимать невинным чудачеством, но к большим делам не подпускали. Есть у человека восемь продуктовых магазинчиков в пяти деревнях? Вот и достаточно, вот и хватит ему для прокорма.
Здесь, в средневековье, Вениамин Павлович оказался благодаря коммерческим связям, личному знакомству с Андреем Михайловичем Самариным, но скорее всего из жалости. А дело было так — взял Веня у Михалыча для дальнейшей перепродажи семьдесят тонн мороженой баранины, шесть тысяч выделанных овечьих шкур, да тридцать тонн шерсти. Вот с ним расплатился честь по чести, причём почти всю сумму отдал наличными, а дальше решил провернуть небольшую махинацию. Всего-то и сделал, что окунул каждую баранью тушку в воду и заморозил заново, получив за счёт ледяной глазури дополнительный привес. Немного. Но не сказать, что мало. Как раз достаточно, чтобы серьёзный покупатель просёк фишку и всерьёз обиделся.
Причём серьёзный человек обиделся настолько серьёзно, что господин Конев остался без баранины, без овечьих шкур и овечьей же шерсти, по стечению обстоятельств хранившихся на том же складе. И солидно присел на счётчик.
С поникшей головой пришёл к Самарину жаловаться на злую судьбу, происки недобросовестных конкурентов и на тикающий счётчик. Михалыч знал о мелких шалостях господина Конева и пообещал разобраться в ситуации. Ну и разобрался как умел — признал право потерпевшего на компенсацию, а Вениамину предложил спрятаться от счётчика в таком месте, где никто и никогда не подумает искать. Пообещал работу по профилю, но под контролем и строгой отчётностью. Веня подумал секунд десять для солидности, да и согласился.