"Фантастика 2023-200". Компиляция. Книги 1-19

Шалашов Евгений Васильевич

— Вообще-то, как член партии большевиков, я сам имею некое отношение к Коминтерну. К тому же, я женат на сотруднице Коминтерна, — напомнил я Трилиссеру. — И это нам не мешает жить вместе, даже помогать друг другу. Другой вопрос, что мы с Натальей Андреевной не вмешиваемся в сугубо служебные вопросы. Кто вам мешает оставаться в Коминтерне, и одновременно работать в иностранном отделе ВЧК? Кстати, я собираюсь поручить вам работу именно на Востоке. Единственная просьба — если по заданию исполкома вы станете готовить где-нибудь революцию — в Индии, или

в Персии, то ставьте в известность меня.

— Это только в том случае, если исполнительный комитет не потребует от меня соблюдения полной секретности, — ответил Трилиссер.

А ведь он соглашается! Подозреваю, что Мееру Абрамовичу и самому хочется поработать на более высоком уровне, нежели Амурская область и даже Дальневосточная республика. И то, что цену человек себе набивает — вполне нормально. Он же не рядовой сотрудник какого-нибудь подпольного ревкома, а вполне себе крупная фигура. Но почему же он изначально не соглашался? Возможно, полагал, что я провожу в отношении его какую-то хитрую разработку.

Кажется, впору сказать — лёд тронулся, но не хотелось. Вот, потому я и не люблю эту параллельную структуру — Коммунистический интернационал, потому что он заставляет сотрудников иметь тайны от собственного начальства. И ведь не заставишь Меера Абрамовича покинуть руководящий пост в КИМ, потому как его туда партия большевиков направила, а не собрание трудового коллектива.

— Как я понимаю, вы не возражаете против перевода в Иностранный отдел? — деловито уточнил я.

— Если я стану заниматься именно тем делом, о котором вы говорите, тогда согласен, — кивнул Трилиссер.

— Отлично, — обрадовался я. — Тогда я жду от вас заявления, а потом уже все прочие бюрократические тонкости. — Заметив, что Меер Абрамович не решается о чем-то спросить, поинтересовался: — Что-то еще?

— Видите ли, если я останусь в Москве, то мне придется забрать сюда и свою семью. А у меня жена, сын.

Чуть было не спросил — а в чем же проблемы, забирайте, но тут до меня дошло. Трилиссер сейчас живет в общежитии Академии, но не тащить же в нее семью. Конечно, вопрос с жильем для будущего заместителя я решу, но не сейчас. Помнится, как с огромным трудом устраивал своих «архангелов», а Книгочеева с супругой запихал в какую-то дыру. И в Моссовет мне покамест идти не стоит. Хотя…

— Меер Абрамович, а вас устроит на первых порах отдельная комната в гостинице «Метрополь»? — поинтересовался я и уточнил. — Правда, уборная и душ общие, в конце коридора, но в комнате можно поставить примус.

Про себя подумал, что одной семье иметь сразу два номера — барство. Тем паче, что комендант Второго Дома Советов уже на меня косится, но высказать вслух претензии не решается. Надо только ордер на комнату переписать на Трилиссера с семьей, и дело в шляпе. Но на будущее нужно думать если не об отдельном доме для сотрудников внешней разведки, то хотя бы о семейном общежитии.

Глава десятая. Москва — третий Рим

К появлению на службе товарища Дзержинского у

меня скопилось уже приличное количество бумаг, требующих подписи Председателя ВЧК. Но когда я явился на прием, в кабинете начальника сидел мой заместитель Бокий. Интересно, что он здесь делает и почему я об этом не знаю? Губы Глеба Ивановича сжаты, уши оттопырены больше, чем обычно, а взгляд… Ну очень неприятный у него взгляд. Мне взгляд моего заместителя всегда напоминал взгляд змеи. Впрочем, вполне возможно, что я себя просто накручиваю. Как-никак, змей — символ мудрости. Подавив в себе зуд накатившегося начальственного недовольства, поприветствовал Председателя ВЧК:

— Здравия желаю, товарищ Дзержинский. — Перевел взор на заместителя, кивнул: — И вы, товарищ Бокий, тоже здравствуйте.

— Владимир Иванович, приветствую вас, — кивнул в ответ товарищ Дзержинский, одновременно приветствуя, предлагая садиться, а заодно и приступая к делу. — Товарищ Бокий просится в Гималаи. Что вы на это скажете?

— Для начала хочу поинтересоваться — почему вы пошли прямо к руководству, минуя меня? По сути — скачете через голову непосредственного начальника. Глеб Иванович, вам нужно читать наставления о субординации?

— Прошу прощения, Владимир Иванович, — без малейшего смущения ответил Бокий. Скользнув взглядом по моим орденам, сообщил. — Вы на своем рабочем месте редко бываете — то во Франции, то еще где-то.

Вообще-то, это называется хамством. Я посмотрел на Председателя, давая тому понять, что наконец-то случилось то, о чем я предупреждал — у моего заместителя проснулись обиды и амбиции — мол, он тут отдувается, а все лавры достаются отсутствующему начальству. Ну, как всегда. Но Дзержинский уже и сам нахмурился и мне не пришлось ставить подчиненного на место.

— А вот это, товарищ Бокий, вас ни в малейшей степени не касается, — строго сказал Председатель ВЧК. — Где пребывает ваш начальник — это не ваша забота, а задание партии и выполнение государственных интересов. Вас назначили на высокую должность заместителя начальника отдела, оказали особое доверие, а вы начинаете жаловаться. Если вас что-то не устраивает, подайте рапорт, а на коллегии мы его рассмотрим. Я могу подыскать вам работу на периферии. Будете самостоятельной фигурой, имеющей право издавать приказы, комплектовать личный состав и отчитываться на коллегии ВЧК.

Отправляться в провинцию и занимать должность начальника губчека на приграничных территориях (а у нас не то три, не то четыре вакансии) Глебу Ивановичу не хотелось. Да и какой дурак поменяет непыльную должность в Москве, на которой ты ни за что не отвечаешь, на Выборг или Станислав, где придется работать, да еще и постоянно конфликтовать с армейскими особыми отделами? Я тоже пока не готов отправлять своего заместителя на периферию. Бокий еще шифровальный отдел должен создать. Такой, чтобы работал как часы и обеспечивал безопасность и нам, и НКИД. Посему, топить своего зама не стал, а показал взглядом — мол, излагайте, быстренько кайтесь.