"Фантастика 2024-116". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
– Но не вс-се так же мучительно, как твой родной мир и его х-хранитель.
Улыбка резко сползла с моего лица.
– Опять решила сделать себе приятно?
– Да! Тебе очень неприятно. О-очень!
Мне стоило невероятных усилий, чтобы сдержаться и не ответить на словесный выпад настоящим нападением. Увы, тогда бы я утратил свой нейтралитет. А потому только холодно осведомился:
– Это всё, что ты хотела сказать?
– Спящ-щий Бог расстроен тем, что произ-зошло.
Ничего интересного. А то я предполагал, что в случае неприятностей получу заботливую поддержку, ха!
– Зато так интересно получилось, правда?
Призрак ничего не ответила, а медленно растаяла, утрачивая женский облик. Я же задумчиво почесал подбородок.
Ладно, предупредила она меня, что у моего спонтанного решения имелся наблюдатель, но… вдруг всё глубже? Вдруг не одна она подсматривала? Я не впитал в себя чужую силу, однако вряд ли кто-то мог подумать, что мне неизвестно, куда я сам же её и направил.
Треклятье, какая же гонка за мной может начаться! Не только служительница Тьмы способна выйти на мой след.
Мысль об этом заставила меня поступить крайне рискованно. Мне пришлось сотворить очень опасное и сильнейшее из заклинаний. Я сел, положив локти на колени, упёр ладонями лицо и прошептал:
– Помоги мне, любовь моя.
Ветер в междумирье усилился. Я понял, что услышан.
«Что тяготит тебя, мой Странник? Как я могу помочь тебе?» – донеслись до меня заботливые мысли, которые не должны были вообще существовать.
– Мне нужно сбить со следа ищеек. Кое-кто может преследовать меня.
Волосы словно кто-то ласково потрепал, а на губах осталась капелька влаги. Божественная нежность окутала меня. Но она сдавливала всё сильнее и сильнее, становясь необъятным болезненным грузом. Я как будто лишился тела и обратился в крошечную песчинку. И всё же этого было мало. Я источался, становился меньше и меньше, покуда не обратился в крошечный элемент мироздания, для которого не существует ни времени, ни пространства, как таковых. А потом некий поток с умопомрачительной скоростью подхватил меня и унёс.
«Вот он твой дом. Останься со мной навсегда, мой Странник. Останься таким. Останься! Мы всегда будем вместе, и ты никогда не остановишься. Всегда будешь идти и каждое твоё желание будет моим. И тогда ты познаешь меня. Откроешь мою суть и сотрёшь все свои печали!».
– Нет, любовь моя. Нет.
Я ощутил, как стало грустно вокруг. Мой стремительный полёт прервался. У меня снова появилось тело. Очень неудобные руки и ноги. Тяжёлые. И голова. Такая неповоротливая! Видит не всё и совсем иначе. Я вернулся к себе, а как будто превратился в калеку.
Мне пришлось тяжело вздохнуть, но отсутствие воздуха не дало наполнить лёгкие кислородом как желалось. Поэтому я осмотрелся. Не так далеко от меня находился умирающий мир, к которому я стремился. Судя по движению небесных тел, я оказался здесь в тоже самое мгновение, как обратился за помощью к мирозданию.
Однако дойти до мира казалось невозможным.
Сложно куда-то идти, если ты не можешь заставить свои ноги сделать даже шаг.
Сложно куда-то идти, если ты не можешь заставить свои ноги сделать даже шаг. Моё тело за ночь затекло от сидения в неудобной позе. Я, чес-слово, почти не ощущал своих нижних конечностей. Однако незадолго до рассвета мой вчерашний охранник решил, что хватит мне свежим воздухом дышать и погнал меня к моему дому колоть дрова. А я-то дурень думал, что эти брёвна просто-так недалеко от меня сгрузили. Святая наивность! Однако с приходом Рика, пришедшему на смену этому извергу, меня и накормили, и напоили, и дали передохнуть. Подобное благотворно сказалось на моём восприятии мира. Я уселся с ногами на постель Бронта и принялся за чтение его дневника. Даже прочитал почти половину, прежде чем мне окончательно надоело отмахиваться от мух. Тогда я отложил дневник в сторону и, испытывая праведный гнев, принялся остервенело махать на насекомых тряпкой. Как и в предыдущие дни эффекта от моих стараний было ноль.
– Рик, – высунул я нос наружу, – а другого свободного дома нет? Эти мухи невыносимы просто!
– Это ты невыносим. Хватит чушь нести.
Ворчливое замечание оформило моё смутное подозрение в кое-что конкретное. И чтобы окончательно убедиться в своей правоте я вернулся в хибару, поймал там муху и вынес её на улицу.
– Что у меня в руке?
Рик уставился на мои пальцы и заключил:
– Ничего.
– Совсем ничего не видишь?
– Нет, кое-что вижу, – я тут же воспрянул духом, но зря. – Вижу, что конкретно тебе заняться нечем, раз ты мне на нервы давишь. Так что пошли.
– Куда?
– А обход сделаем, – мстительно сообщил Рик.
Я не стал возражать его идее. Напротив, даже обрадовался. У меня появилась возможность исключить вероятность намеренного сговора. Поэтому я сжал муху в кулак покрепче и, когда мы пошли по улочкам Озриля, не преминул показать её нескольким каторжникам. Ни один из них либо действительно насекомого в упор не видел, либо профессионально лгал.
Подобное заставило меня нахмуриться. До этого оптическими галлюцинациями я не страдал. Во всяком случае, если не считать Амонранда, то такого тревожного симптома за мной замечено ни разу не было. Выходит, дело было нечисто. А кто был в моём нынешнем доме нечист на руку? Бронт и только Бронт. Значит, все дороги вели к нему. И потому мне требовалось разговорить моего попутчика на эту тему.
Хм. Как бы к нему подступиться?
– Там у барышень в доме на полу печать была. Мне бы ещё на такие поглядеть, – попросил я после того, как завершил обход больных.
– Зачем?
– Может какая-то из них силу теряет. Проверить бы стоило.
Если чему жизнь меня и учила, так это бессовестной лжи.
– Это навряд ли, – ответил Рик. – С тех пор, как они появились, всё тихо.
– Эм-м. А было что до них?
– Где раз в месяца два или три ни с того ни с сего людей пожирал кто-то.