"Фантастика 2024-118". Компиляция. Книги 1-27
Шрифт:
— Ты не убил ее, потому что она — молодая и красивая, а я уже нет. Мне почти тридцатник и я стала страшной, — жалобно всхлипывала она, уткнувшись в воротник своей куртки.
Я все понимал сам. И ей не нужно было ничего мне объяснять. И увидев ее слезы, мой гнев также моментально растворился и мне стало за себя стыдно.
— Ты меня ревнуешь в зомби? — примирительно, с вымученной улыбкой на лице, спросил ее я.
Она в ответ кивнула головой.
— Ты же понимаешь, что это нелепо?
Она снова кивнула.
— Ты же знаешь, что я люблю тебя.
Опять кивок.
— И только тебя?
Кивок.
Потом я подошел к ней вплотную
Мы поцеловались. И снова стали родными людьми, дружными партнерами у которых одна цель — выжить и спасти детей.
— Прости… Наверное это гормоны… Скажи спасибо, что меня не терзает токсикоз…, - жарко прошептала она мне в ухо, когда наши губы, наконец, оторвались друг от друга. И я почувствовал себя еще более виноватым от того, что снова забыл, что она была беременна и то, что в ее положении ей приходилось намного сложнее, чем мне…
Простояв так еще минуту, обнимая друг друга и целуясь, мы, наконец, принялись за дело…
Рассвет
— Родители! Я хочу кушать… и спать…, - строго обратилась к нам старшая дочь, недовольно смотря на нас снизу вверх.
— Я тоже…, - пискнула младшая, поддержав старшую сестру, капризно плюхнувшись попой на пол и обняв плюшевого единорога.
— Сейчас все будет, — нарочито бодрым тоном ответил им я, глубоко вдыхая воздух помещения, отмечая про себя, что мой нос улавливал лишь запах гниющих продуктов, но никакой сладковатой аммиачной вони.
— Конфетка моя, сними, пожалуйста, маску и понюхай тоже воздух, — обратился я к старшей дочери, которая послушно выполнила мою просьбу.
— Папа, воняет…, - ответила она, сморщив крохотный носик.
— Чем воняет? Как тогда, в тех домиках?
— Нет, папа. Воняет, как из нашего холодильника…
Я ухмыльнулся и погладил дочь по волосам, вспомнив насколько «своеобразно» несло из нашего домашнего холодильника, после того, как в квартире пропало электричество и начали портиться замороженные полуфабрикаты в морозильной камере. Потом я кратко рассказал супруге о моей гипотезе, что мы со старшей дочерью обладаем особенностью чувствовать запах тварей, в отличии от нее и младшей девочки. Супруга же молча выслушала меня и лишь устало кивала головой, не задавая вопросов.
— Поняла. Пожалуйста, проверь все тут. А потом, нам действительно нужно поесть и поспать… Я больше не могу…, - пробормотала она, вскинув брови мучительным «домиком».
Почувствовав себя несколько уязвленным тем, что супруга либо не воспринимает мои догадки всерьез либо не придет им значения, я осекся, но все же согласился, что слова могут подождать, а дело было все еще не сделано.
Оставив семью на месте, я занялся обходом оставшиеся неисследованными торговые ряды магазина. Как и я предполагал, помещение оказалось «чистым». На удивление нетронутые, безупречно разложенные ряды продуктов и товаров лежали на своих местах, именно так, как они и были оставлены с мирных «довоенных» времен. Я прошел мимо сверкающей броскими этикетками секции с бытовой химией и детскими игрушками. Далее шел ряд с хлебобулочными изделиями, позеленевшими и заплесневелыми. Сектор с сухими завтраками и бакалеей. По низу была устроена шеренга из холодильных витрин с замороженными овощами, стоящие в лужах, потекшие без электричества. По правому краю высился вино-водочный стенд, под завязку набитый бутылками со спиртным, с нижней
Дойдя до противоположного конца магазина и второй кассовой стойки, я убедился, что сквозной выход был крепко защищен ставнями, что вселило в меня еще больше уверенности, что мы находились в безопасносности.
Окончательно осмелев и оставив швабру, я без опасений прошелся по остальным рядам. Мимо угла, заставленного витринами с пивом и безалкогольными напитками, отсеков с молочными продуктами и замороженным мясом, от которых невыносимо несло тухлятиной, холодильника с овощами и фруктами, также зеленеющего и воняющего. И, совершив полный круг, вернулся к своим, отрапортовав супруге, что «периметр» безопасен.
— Мы не сможем в этой вони спать. Надо избавиться от протухшей еды. Я тебе помогу…, - неожиданно заявила супруга, удивив меня непонятно откуда взявшимися энтузиазмом и энергией, тогда как я был уверен, что у нее остались силы лишь для того, что найти для себя удобный уголок и провалиться в сон.
Еще около часа у нас заняла изнурительная работа по очистке холодильников от протухших продуктов, расфасовыванию их по пакетам и выбрасыванию во двор сквозь приоткрытую узкую щель в ставнях, в которой я каждую секунду опасался увидеть лапу пролезающего в наше новое убежище зверя.
— Ты видел, что там? — спросила меня супруга, когда мы покончили с работой, показывая рукой в сторону закутка, замаскированного за одним из огромных холодильных шкафов.
— А что там? — хрипя осипшим от усталости голосом спросил ее я.
— Там душевая, — невозмутимо ответила она.
— И что? Душевая? Все равно воды в трубах нет.
— Зато посмотри сколько воды есть в бутылках, — ее палец был направлен в сторону длиннющей вереницы из пятилитровых бутылей с питьевой водой, выставленных на полу, вдоль одного из торговых стендов.
— И что? — я действительно не мог сообразить к чему она клонит.
— Мы почти месяц не мылись. У нас скоро вши появятся. Посмотри на нас, на меня, на детей, на свою почерневшую и заросшую морду! Нам нужно помыться…
Как будто очнувшись от забытья, я будто впервые оглядел нас непредвзятым взглядом. Осмотрел свое темное, давно небритое лицо в хромированном отражении одного из шкафов. На свои руки, обожженные, грязные, мозолистые, с черными полукружиями ногтей. Взгянул на супругу, чье лицо также было покрыто сажой с потными разводами. На детей, чумазых, с клоками нечесаных и немытых волос, похожих на лесных зверьков. Ну и конечно, запах от наших немытых тел, вероятно, был также соответствующим… Как бы мы ни старались держать себя в чистоте, когда прятались в нашей квартире, протираясь ватными тампонами, смоченными в спирте, этого все же было недостаточно. Ну а «приключения» последней ночи в конец завершили процесс превращения нас в семейство уличных бомжей, годами живущих под мостом.
Так что несмотря на неимоверную усталость, я не стал спорить, почувствовав даже нездоровый прилив сил, словно второе дыхание, вдруг открывшееся во мне и позволяющее продолжать действовать и мыслить.
??????????????????????????
Мы истратили семь пятилитровых бутылей с водой. И мне нисколько не было их жаль, учитывая как много их еще осталось в магазине, и еще помня о запасе воды, оставленной в квартире, которую я столь усердно экономил, и которая, впоследствии, попусту пропала в пожаре.