"Фантастика 2024-121". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
Карпов с подарком моим распорядился именно как представитель военной организации, определяющей направления технического совершенства армии — он передал его на испытания. А подарил я ему всего лишь велосипед: для удобства разъездов унтер-офицеров по моим полям было изготовлено пара десятков машин, очень похожих на знакомую мне с раннего детства советскую "Украину". И армии велосипед понравился. Впрочем, с велосипедов разговор только начался, а закончился он опять же тракторами.
— Валерий Георгиевич, — сказал я, выслушав все доводы подполковника о пользе тракторов для артиллеристов, — давайте напрямоту: я просто не хочу поставлять армии тракторы. Ни Т-40 не хочу, ни "Бычки" с переделанной, как вы предлагаете, коробкой передач. И не потому вовсе, что не хочу, чтобы наша армия была слабее, а потому что эти именно трактора ее сильнее не сделают.
— Странно, наши специалисты сочли, что велосипед ваш изготовлен на хорошо подготовленном заводе, для многих деталей очевидно была изготовлена весьма дорогостоящая оснастка. Но я имел в виду нечто иное…
— В общем-то вы правы, для велосипедов специально изготовлены были ведомая шестерня, втулка педалей, ведомая шестерня цепной передачи и, собственно, рама — да и в ней использованы элементы серийно выпускаемой машины. Это маленький мотоцикл, именуемый у нас мопедом, изготавливаемый в основном для Франции. Он и в России продается довольно широко, странно, что ваши специалисты не обратило на него внимания. Но мопед армии не нужен, а нужно кое-что другое. Идемте, я покажу…
— Вот это — я продолжил разговор уже в "модельном" цехе — тяжелый мотоцикл, идущий у нас под маркой М-7. В коляске, обратите внимание, установлен пулемет Хочкисса — и, поверьте, это будет весьма грозной боевой машиной. Если коляску не пристегивать, то мотоцикл развивает скорость до семидесяти верст в час, а с коляской — до пятидесяти. Пулемет, конечно, дрянь — но лучше для этой цели пока нет.
— Мы считаем, что пулемет Максима лучше подходит для нужд армии.
— Коляска переводит максимум сто двадцать килограммов, то есть триста фунтов. А "Максим" сам весит пять пудов. Если найти пулеметчика весом в три пуда, то сюда можно и "Максим" поставить — только уже без патронов. Увы, но здесь иного варианта пока нет. Управление может сам мотоцикл купить в магазине, например здесь или в Саратове, а коляска… пять тысяч рублей — и забирайте эту, вместе с пулеметом, потому что пять тысяч я сам за пулемет платил. Сама коляска — сто рублей, ее в магазине не купить — она бронированная. Не сильно, но пулю из "Нагана" в упор держит. Только если вы пожелаете их массово закупать — опять, до следующего года я их много сделать не смогу. И последнее, — добавил я, когда мы уже выходили из цеха, — годный для нужд армии трактор я пока построить вообще не могу. Он даже еще не спроектирован. Я знаю, какой он должен быть, но показать его смогу лишь через год, может быть — следующей весной. Так что снова повторю — нет у меня сейчас ничего, что вы можете у меня закупать.
Подполковник, слушая мою речь, почему-то улыбался. И когда мы вернулись в кабинет, с той же улыбкой сказал:
— Александр Владимирович, мне говорили, что вы родом из Австралии и кое-чего в жизни в Империи неправильно воспринимаете. Но, признаться, степень вашего непонимания меня даже смутила. Артиллерийское управление не имеет в виду, что вы немедленно начнете поставки всей этой вашей, безусловно замечательной, техники. Те же испытания тракторов мы имели в виду провести в течение самое скорое года. Что же до поставки десяти тысяч велосипедов, то опять мы не думали, что вы их поставите на следующей неделе — как раз и рассчитывалось, что в следующем году — и не обязательно с января — вы только начнете из поставлять, а вся партия будет поставлена за несколько лет. А насчет мотоцикла с пулеметом, то мне кажется — лично мне — что вы придумали действительно вещь, которая может быть армии весьма полезна. Но, к сожалению, я не располагаю названной вами суммой — он горестно вздохнул — Безусловно, я доложу начальству об этой машине, но когда требуемая сумма будет выделена — я даже примерно сказать не могу. Знаете, если бы вы запросили за что-то тысяч, допустим, сто или больше — то вопрос так или иначе был бы решен быстро. А пять тысяч — сумма небольшая, и насчет нее можно и год решения прождать.
— Валерий Георгиевич, тогда у меня будет несколько иное предложение — мне неожиданно пришла в голову забавная
Мысль моя стремительно зрела в голове, и я спешил ее выпихнуть до того, как голова от необозримости перспектив лопнет:
— У меня в Харькове есть подходящий заводик, который пока ничем не занят. Я там начну как раз велосипеды делать, а Артуправление, считая велосипеды товаром военного назначения, пусть выделит небольшой отряд — скажем, роту — для его охраны от вражеских шпионов. И там, в закрытом цехе вроде моего модельного, и мотоциклы начну производить, а потом — и специальные военные трактора.
— Интересное предложение, я думаю, что начальство на такое вполне согласится.
— А для серьезных испытаний техники я устрою где-нибудь в глухой степи специальный полигон. Не от армии, а свой, личный. Испытателями казаков найму… только я вас попрошу еще вот о чем. Подъесаул Головин меня в казаки принял — ну чтобы с его парнями нормально разговаривать в Уругвайской экспедиции. Но пока — пластуном, да еще почетным. А мне бы хоть какое, да командирское звание получить, хоть старшиной назначить. В отставке — получится вроде и формальность, а уважения со стороны казаков прибавится, и народ на полигон проще набирать будет, и порядку на нем прибавится… Но это уж — как получится — добавил я, видя, что улыбка на лице Карпова расплывается шире лица.
— Я доложу о ваших пожеланиях начальству. А вы действительно предлагаете мне сейчас забрать этот мотоцикл?
— Настаиваю, я сейчас распоряжусь, чтобы его упаковали и подготовили к отправке. И еще… Валерий Георгиевич, я понимаю, что военная служба непредсказуема. Но если будет возможность — вы телеграфируйте о своих — или еще чьих — визитах ко мне, хотя бы дня за три.
Подполковник убыл в Петербург, увозя мотоцикл и пулемет, ну а я занялся подготовкой Харьковского завода к выпуску велосипедов. И начал с того, что попросил у Емельянова отлить бронзовую доску с надписью "Харьковский велосипедный завод".
Глава 26
— И как это у него получается? — задумчиво пробормотал Герасим Данилович.
— Что? Машины изобретать? Так наверное в этой, как ее, Аделаиде, его научили как.
— Мне тоже было интересно, я знакомых попросил узнать — не учат там этому всему. У них курсы учебные — как в Эдинбургском университете, только профессора там лишь те, что в Британии никто в университеты не взял. Ты знаешь, как сам он Аделаиду назвал? Дырочкой в жопе мира! — и Герасим Данилович довольно рассмеялся.
— То есть как дырочкой? — не понял Нил Африканович.
— Вот и я давеча спросил. А он сказал — именно дырочкой. Вроде и светло, и воздух вокруг хороший — а все равно жопа.
— Верно, — тоже засмеялся Иванов. — Постой, но ведь в Эдинбурге электрических инженеров не готовят!
Немного помолчав, Герасим Данилович продолжил:
— Да я и не о том вовсе. Вот как у него получается не про машины придумывать? Я уже и так, и сяк поручение его рассматриваю: с любой стороны получается, что лучше и не придумать. А в деньгах, если посчитать, так только экономия и выходит. Вот ты скажи: почему никто другой не додумался сделать так, что рабочий вроде как и меньше других получает, а с завода его никто не сманит? Я тут тоже посчитал: квартиры, что он рабочим выделяет, стоят ему в двести маленькая, в триста пятьдесят большая. Примерно. Плату он берет от семи до десяти рублей, получается — за три года у него дом окупится. Рабочий, за вычетом платы за квартиру, получает рублей двадцать в месяц — не мастер, простой рабочий. На прокорм рабочему тоже выходит в месяц рубля три-четыре, потом копейки идут на выплату врачу, в школу для детишек… Вот и выходит, что всех расходов на рабочего у него на рубль в день — меньше, чем у многих. А и рабочий лучше живет, и ему выгода сплошная.