"Фантастика 2024-121". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
Не арестовали Василия благодаря стараниям инженера Андронова: пожалел он талантливого парня, дал рекомендацию знакомому в Ростов — и полиция явилась на опустевшую квартиру. Повезло.
Так же везло ему и в Ростове, затем — в Харькове, потом — в Казани. Да и в Царицыне лишь это везенье и Илья Ильич не дал борцу за социальную справедливость пропасть ни за грош — но вот только прожив, по сути дела, в постоянных переездах почти десять лет Василий так и оставался холостяком. Не успевал он к девушкам присмотреться, некогда было: борьба — она много времени отнимает.
Отнимала. А сейчас ему за "борьбу" эту еще и приплачивают. Да и "бороться" стало как-то легче — а, главное, борьба в рабочее время свободного времени не отнимает.
Вот правда с духом Вася собирался как бы не год, ну не было у него опыта в этом очень непростом деле. Василий и так думал, и сяк — а потом думать перестал и просто подошел к той, что завладела его сердцем, с простым и ясным предложением:
— Выходи за меня замуж.
— Я бы с радостью, но как же без благословения? Да и что с сестрами будет?
— А я их усыновлю!
— Дурачок, а я буду сестрам родным мачехой?
— Ну, усестрю тоже… то есть… не оставим мы их, я их лучше родного отца любить и холить буду. Вот те крест!
— Верю. Но без благословения — не пойду.
— Тогда пойдем и его попросим. А у кого?
Первые два, а то и три шага они прошли величественно: ведь теперь не просто так, а почти что жених и невеста. Но вот на большее их терпения не хватило, и, взявшись за руки, они побежали. Так, как будто от того, как скоро они получат благословение, зависела их жизнь. Хотя, возможно, и на самом деле зависела.
Говоря, что главной характеристикой Юры Луховицкого является "жадность", я вовсе не имел в виду, что прочие человеческие свойства в нем отсутствуют. Присутствуют, все присутствуют. Например, он еще и весьма вежливый человек. Поэтому, когда я подкатил к нему насчет решения еще одной технологической задачки в самые, естественно, сжатые сроки, то он совершенно не стал посылать меня в надлежащее место. А очень вежливо сделал вид, что вопроса моего просто не слышал:
— Саш, у меня что-то никак не получается с этим теплообменником. Если трубы серебрить изнутри и снаружи, то поначалу вроде все хорошо, но серебро — мягкое, и очень скоро оно просто обдирается. А в горячем рассоле медь тает просто как сахар! Ну не делать же трубы из чистого никеля?
— Сделай из нержавейки. Попроси Емельянова — он тебе сварит ее сколько нужно.
— И что я со слитками делать буду? Мне же нужны трубы, причем очень тонкие…
— Насчет труб — это к Белову. Он тебе любые трубы сделает. Только учти такую вещь: сваривать нержавейку даже я пока не умею. То есть умею, конечно, но место сварки будет ржаветь не хуже простого гвоздя. Так как насчет моего вопроса?
— Ну можно и на гайках крепление сделать, с резиновыми уплотнителями. Спасибо, я так и сделаю, пожалуй — вот только теперь всю систему снова пересчитывать. Ты не помнишь коэффициент теплопроводности нержавейки?
— И тебе спасибо… Успеха! Когда думаешь установку закончить?
— Как трубы получу, так через месяц-два и закончу. А как ты думаешь, может и баки из нержавейки сделать?
— Делай…
Видя, что выдернуть Юру из мира его технологических грез в реальный в ближайшее время мне вряд ли удастся, я написал письмо Фаворскому в Петербург, а сам с Машкой занялся самой сложной частью проекта: подготовке электронных компонент.
Конечно, я знал как записываются граммофонные пластинки. Ну, примерно знал — колебания усиливаются и прорезают бороздки в каком-то материале вроде воска. И, думаю, при очень большой нужде я бы даже смог сделать что-нибудь достаточно работоспособное. Но мысль моя была проще: зачем делать что-то сложное, если можно сделать что-то очень простое? Например, магнитофон.
Ведь у меня (благодаря Камилле) есть полиэтилентерефталат, он же — лавсан, он же — майлар, он же ещё сто тысяч разных других слов, включая, между прочим, и флисс. А из майлара делают ленту для пленки в кассетах —
Честно говоря, это было не очень сложно. Когда-то, увлекшись "теплым ламповым звуком", я посмотрел на ютубе фильм про то, как какой-то иностранный мужик сам делал лампы из стеклянных трубок и всяческой фигни. А в комментариях к фильму прочитал, что делал он их неправильно, без геттера, поэтому лампы его больше часов пятидесяти не проживут. В связи с этим я прочитал и про геттер — и затем честно на этот "теплый ламповый" начхал. Но в памяти все же кое-что сохранилось.
Самое главное — теперь у меня было сколько угодно вольфрамовой проволоки. Если угодно не больше пары килограмм: Комаров, после того как я узнал про использование Машкой молибдена, был озадачен получением проволоки именно из вольфрама, причем — по возможности — уже в сплаве с торием. Но вменяемые люди мне быстро объяснили, что вольфрам фиг расплавишь. Однако, из памяти я тогда извлек информацию, что есть такая штука — порошковая металлургия. Когда спекают порошок разных металлов, вроде. Ну Комаров его и спек: где-то килограмма два без тория и килограмма три — с одним процентом тория. Сейчас он потихоньку строил в Царицыне, напротив завода (и вокзала) отдельный небольшой завод для производства вольфрамовой проволоки, но именно что потихоньку: килограмма нити достаточно для изготовления примерно ста пятидесяти тысяч ламп накаливания, так что никто никуда не спешил. Впрочем, пока и строился не сам завод, просто Комаров купил (очень недешево) усадьбу на углу Гоголя и Волжской — точно напротив "железнодорожных" домов и сейчас как раз пока на ее месте строил четырехэтажный дом для железнодорожного начальства. А на месте старых домов, по письменной уже договоренности с дорогой, он и поставит "вольфрамовую" фабрику.
Ну а молибдена для вводов и держателей у нас теперь было просто завались, ведь закупку сырья в свое время поручили Камилле, и… в общем, молибдена было очень много.
Первую лампу — триод — мы изготовили как раз к седьмому ноября. Причем сразу в шести экземплярах. Казалось бы — ну чего там делать три-то с лишним недели? Если, конечно, не считать необходимости трижды откачивать воздух ртутным насосом и каким-то образом (не имея высокочастотного сварочного аппарата) сваривать многочисленные детальки. Но вот геттер… Вроде и идея простая: испарил этот самый барий на раскаленной нити, он на колбу осел — и давай остатки воздуха поглощать! Вот только кто бы этому барию сказал, что коротить контакты внутри лампы категорически нельзя… В общем, пару дюжин ламп пришлось просто выкинуть, но в конце концов что-то приемлемое получилось.
Заодно сделал и простенький динамик. И даже угольный микрофон. Ну, как сделал… Заказал шведский телефон (дорогая штука, между прочим!) и разобрал. Все же не напрасно в институте людям физику преподают: у меня хватило знаний сделать между микрофоном и сеткой лампы гальваническую развязку из бумажного конденсатора. Так что седьмого ноября я торжественно взял в руки микрофон (уже не боясь, что меня шарахнет током) и не менее торжественно произнес "С праздником, дорогие товарищи!".
Ну что, чувствительный микрофон попался — дикий рев в динамике подсказал мне, что неплохо бы что-то сделать насчет положительной обратной связи. Впрочем, провод к микрофону я почему-то взял метров пяти длиной, поэтому когда зашедший вечером Илья поинтересовался, что же за странный агрегат стоит на столе вместо традиционного самовара, я совершенно естественно (из коридора) выдал знакомую с детства сентенцию "Мальчик, пошел нафиг!"