"Фантастика 2024-121". Компиляция. Книги 1-21

Дубинина Мария Александровна

– Понятия не имею.

– Тысяча четыреста сорок три! И не забывайте о заводском браке. Его тоже необходимо устранять, а для этого требуются лекала. Только для одной трехлинейки существует пятьсот сорок лекал, с помощью которых рабочий проводит восемьсот двенадцать обмеров. Точность отделки некоторых частей винтовки достигает ноль целых одну сотую дюйма, но поскольку лекало после двух тысяч обмеров стачивается, то его приходится изготавливать заново, а эту операцию способен провернуть лишь опытный рабочий. С пулеметом «Максим» работы еще больше. Он состоит из двухсот восьмидесяти двух частей, изготовленных путем двух тысяч четырехсот восьмидесяти восьми переходов, требующих для проверки и сборки восемьсот тридцать лекал и тысяча пятьдесят четыре обмера…

Спасибо за столь точное, арифметическое разъяснение, господин Шуринов. Нашли причину. Любое производство, каким бы оно ни было долгим и технически сложным, можно значительно ускорить при должном подходе. У

австрийцев тоже с винтовками было туго, но путем громадных напряжений и давления на промышленников они все же сумели решить этот «голод». Я уже молчу про немцев – у тех производство давно налажено. Но разве объяснишь это Шуринову и тем более Базадзе, когда они с любопытством разглядывают какого-то напыщенного индюка с погонами, на которых вышиты латинские буквы «PL». Это что за спецвойска такие? Чуть позже узнаю, что офицер служит в одном из так называемых «польских легионов». Очередной подарок пока еще входящему в состав империи Царству Польскому, наряду с воззванием главковерха и обещаниями автономии, полного внутреннего самоуправления, свободы религии и языка. Оценят все это ясновельможные паны? Как бы не так. Тот же Пилсудский сейчас вместе со своими «стрелками» в составе австро-венгерской армии вовсю уже воюет против России, а спустя каких-то три года, получив доселе невиданный титул «начальник государства», будет затем бодаться под Варшавой с будущим «красным маршалом» Тухачевским…

Кстати, а где сейчас Тухачевский? Вроде бы в германском плену. Сидит, ждет, надеется, а попутно ведет беседы с другим, пока еще никому не известным пленным по фамилии де Голль. Или не беседует? Может, и нет уже в живых ни Пилсудского, ни Тухачевского, ни де Голля, ни Гитлера. Убиты, как Рузский и Иванов. Почему нет, когда эта проклятая война даже здорового человека способна превратить в чудовище? Об этом явлении тоже говорят уже наши доктора:

«…За последнее время я все больше и больше убеждаюсь в том, что каждый из нас стал маньяком на этой войне, озверел, сделался черствым и безжалостным. Не люди, а марионетки. Вот, например, я на днях видел одного офицера-пулеметчика. Тот четырежды был ранен и каждый раз, очутившись в госпитале, буквально умолял врачей отпустить его скорей на фронт. „Зачем вам?“ – спрашивали его. А он с горящими глазами кричал в ответ: „Только бы сидеть на пулемете, видеть перед собой эти рожи! Подпустишь их на сорок, тридцать шагов и начинаешь поливать, косить во все стороны, пополам подрезывать!.. Больше мне ничего не надо!..“» [89]

89

За основу взят реальный случай.

Не хочу больше слушать о сдвинутой психике и фронтовых психопатах. Спать хочу…

Вот и сон очередной нагрянул. Весна. На плацу построение. Идет процедура награждения.

– Доброволец Михаил Власов награждается Георгиевским крестом четвертой степени и производится в ефрейторы! – Наш комполка прикалывает мне на грудь новенький «Георгий».

– Покорнейше благодарю, ваше высокоблагородие! – Я отчеканиваю каждое слово, а затем вдруг оказываюсь в окопе во время боя. Уже лето. Все так же рвутся снаряды, зыкают пули, падают убитые и раненые. Рядом со мной стоит наш ротный. Придерживая одной рукой надетый на голову русский Адриан [90] , другой он сжимает телефонную трубку.

90

Каска Адриана М1915 (шлем Адриана) – французская армейская каска, разработанная генералом армии Огюстом Луи Адрианом. Находилась на вооружении армий ряда стран, начиная с периода Первой мировой войны. «Русский Адриан» – модифицированная каска образца 1916 г., более прочная, технологичная и с российским гербом.

– …Как это понимать! – яростно ревет он, пытаясь докричаться до того, кто сидит на другом конце провода. – Подкрепления нет, фланги не обеспечены, а ваша батарея молчит! Почему не поддерживаете?!.. Что значит «приказали беречь снаряды»?!! Вы…

Сазонов не договаривает – окоп накрывает «чемодан», и я просыпаюсь…

Дурной сон. Хотя наградить меня (то есть Мишку Власова) вроде бы обещали, если до штаба доберусь. И вот мы добрались. Но до нас ли теперь, когда новости сменяют друг друга с бешеной скоростью. Перед самой отправкой на лечение в Петроград скоропостижно скончался Сиверс. Говорят, что помер от отравления. Или был отравлен? По этому поводу размышлений у меня много, но все они вскоре резко рассеялись за счет одного-единственного слова – ИСТИНА.

* * *

Я сижу на стуле в кабинете и рассматриваю своего собеседника. Коренастый такой военврач лет пятидесяти пяти, совершенно седой, с очочками. Если убрать усы и омолодить лет на двадцать, то получится вылитый мой коллега по «Утренней

строке» Колька Икоркин. Но это не Колька, а совсем другой человек с совсем другой должностью – помощник начальника санитарного отдела штаба десятой армии статский советник Кравков Василий Павлович. Вот только нехорошо смотрит что-то он на меня (как Ленин на буржуазию), да и о самочувствии не особенно спрашивает. Чего вам надо, господин статский советник? Что вы хотите узнать? Подробности моей службы вплоть до недавних событий? Обо всем я уже вчера репортерам рассказал – спросите у них. О моем прошлом просит поведать?.. И тут меня как будто прорвало! Как будто внутри меня кто-то разом открыл все «вентиля», все «задвижки», все «двери»! Выпустил весь скопившийся «пар», все секреты! Что я делаю?!.. Уже не важно. Слово не воробей: вылетит – не поймаешь.

Кравков слушает внимательно, не перебивая, а сам протягивает мне какую-то микстуру, просит успокоиться. Давайте сюда ваше успокоительное…

От лекарства меня всего скрутило, сжало, сдавило! Голова закружилась, и я падаю на пол! Двигаться и говорить не могу, полностью обездвижен! Ах ты, падла!! Отравитель!!

Слышен щелчок закрывающейся двери! Кравков склонился надо мной, в руках у него скомканная гимнастерка!! Будет душить?!!! Все, Михаил Иванович, приплыли!!!..

– Мир тесен, господин Крынников, – вдруг слышу я его тихий, быстрый, похожий на змеиное шипение голос и не верю своим ушам. – Вот и встретились. Не узнаете? Я вас тоже далеко не сразу узнал. Помните Алексея Бакунина?.. Вспомнили. По глазам вижу, что вспомнили. Повезло вам. Тело молодое, здоровое, сильное, а теперь вы еще и герой всей десятой армии. А вот я… Что я. Старик на скромной должности. Однако болтать много нам, путешественникам во времени, не следует, а следует лишь спасать отечество от гибели. Столько еще дурных голов нужно устранить. Рузский, Иванов, теперь вот и Сиверс к моему послужному списку прибавился. В Петроград, сволочь, собирался – лечить повышенное количество ацетона и сахару в моче. Ну да я его вылечил. Гарантированно и на сто процентов. Все же знания Кравкова пригодились, а они у него были глубокие. Кого бы еще вылечить? Может, Резвого [91] ?.. Да и до другой немчуры обязательно доберусь. Я им покажу, как революцию затевать. Но я, кажется, отвлекся от вашего лечения. Можете даже не дергаться, бесполезно. Рецепт слишком хорош, чтобы быть не действенным. Ничего личного, но в напарники я вас брать не собираюсь – как-нибудь один управлюсь со всем этим бардаком всероссийским… Без вас… Только бы Кирилла найти, а уж там… Ну-с, приступим к процедурам…

91

Анатолий Анатольевич Рейнбот (Резвой) (1868–?) – генерал-майор (1906), московский градоначальник (1906–1907). В 1914–1915 гг. занимал должность начальника санитарной части армий Северо-Западного фронта. В 1916–1917 гг. командовал 40-й пехотной дивизией.

На меня сверху что-то наваливается!!! Перед глазами темнеет!!! Нечем дышать!!! Голос Бакунина отдаляется, а вместе с ним отдаляются и другие звуки окружающего мира – треск двери, топот ног, удары и отчаянный, полный разочарования крик: «Отпустите меня! Вы не ведаете, что творите! Я спасаю Россию! Россию-у-у-у-у!!..» Яркая вспышка. Снова чернота. Холодная непроницаемая чернота! Вот и все, Мишка. Сейчас ты точно выпрыгнешь из «автобуса»… Если, конечно, тебе дадут выпрыгнуть и «ремень безопасности» не заклинит…

Глава 20

В краю древних предков я рос чужаком И не чтил ни святых, ни чертей. Я шел против ветра, я шел напролом В мир нездешних и вольных людей, Но я не был никогда рабом иллюзий… [92]

Песня… Старая песня, а вместе с ней и могучая сила резко и бесцеремонно вырвали меня из холодного океана черноты, вернули к свету. Я медленно открыл глаза и заскрипел зубами от острой, похожей на сотни раскаленных игл боли. Значит, живой?.. Живой. И по-прежнему в теле Мишки Власова, лежащего на койке все того же гродненского госпиталя.

92

Песня «Рабство иллюзий», музыка В. Дубинина и В. Хостинина, слова М. Пушкиной.

Вокруг меня столпились врачи. О чем они говорят? Не слышу. Но чувствую. Что-то снова больно кольнуло в руку. Глаза слипаются, я погружаюсь в сон…

Сижу в нашей, городской пиццерии «Париж». Напротив меня лакомятся чипсами с колой Славик и Дашка, а после начинают буквально засыпать меня всевозможными вопросами:

– Пап, а что будет, если царя Николая спасти от расстрела?

– Пап, а кто сильнее – Керенский или Корнилов?

– А почему белые проиграли?

– А почему красные победили?