"Фантастика 2024-14". Компиляция. Книги 1-21

Астахов Андрей Львович

— Это тот самый знаменитый календарь, о котором сейчас пишут в Европе?

Самсон впал в еще большую прострацию, а Пузик открыла рот от удивления.

— Мы не читаем европейских газет до обеда. Хотя других нет, но все равно не читаем, — переиначил я классика.

В ответ раздался журчащий смех. Она не только красива, но и образованна. Нет, положительно надо прекращать этот сейшн. А то чую, что Пузик будет бить не только Самсона, но и своего начальника. Это они немного наивные товарищи. Я же чувствую, что нас грамотно охмуряют. Может, дама делает это неосознанно, тогда мне жаль ее мужа. Тут же можно сгореть от ревности, если она так ведет себя с любыми другими мужиками.

— У меня отец — дипломат. Поэтому и знаю

про достаточно большой ажиотаж вокруг вашей работы, — объяснила Светлана, присаживаясь на стул. — Но предлагаю приступить к интервью, если вы готовы.

А вот здесь она меня удивила. Такого грамотного подхода я не ожидал. Игривое настроение сразу пропало, и перед нами сразу предстал профессионал с большой буквы. Из кожаного кофра были извлечены листы с вопросами, которые были переданы мне и Самсону. Пробегаюсь по печатному тексту и пытаюсь понять, нет ли в вопроснике каких-то подводных камней. Но больше всего меня удивило, что чемоданчик, лежавший на моем столе, оказался репортерским магнитофоном. Две пленки и микрофон на специальной подставке надолго заставил зависнуть уже меня. Тем более что сей аппарат был отечественного производства.

Но я все-таки не технарь, поэтому перешел к вопросам. А вот здесь все было слабее. Может, это мое восприятие из XXI века, но как-то все камерно и скучно.

— Светлана, извините за небольшую ремарку. Вы думаете, вашим читателям будут интересны половина из этих вопросов?

Умеют же люди одним движением бровей изобразить недоумение.

— Мне кажется, что читателей больше заинтересует изначальная суть проекта, сама тема карикатуры, а также почему наши работы добились такой популярности. Можете спросить про модель, с которой Сергей рисовал героиню. Это один из главных вопросов, которые нам задавали посетители выставки.

При упоминании нашей рисованной героини Самсон резко покраснел, а Пузик демонстративно фыркнула. Журналистка же некоторое время думала, а потом приняла решение.

— Хорошо! Пусть это займет больше времени, но вы правы. Мне самой не особо нравятся все эти скучные, как под копирку, интервью. Давайте обсудим, какие вопросы оставим, а что уберем.

Уже после окончания интервью Пузик немного взбрыкнула, потому что Самсон не раскололся перед журналисткой о модели с плаката. Я от души его подкалывал, Серега молчал и краснел, Светлана просто улыбалась, ничего не понимая. В итоге Самсон побежал за своей зазнобой, которая сухо попрощалась и, высоко задрав нос, покинула кабинет. Выглядело это забавно, так что мы уже смеялись вдвоем с гостьей. Она быстро собрала свою аппаратуру, и мы выдвинулись к выходу.

На улице я стал искать глазами ее машину или встречающего.

— По такому льду ездить опасно, так что я сегодня на метро, — правильно поняла мои дерганья журналистка. — Проводите даму?

Вот не пойму я ее. Опять включила режим кокетки. Хотя уже пришлось убедиться, что Светлана просто акула пера, насколько это возможно в нынешнем Союзе. Я точно не так представлял себе нынешних журналистов, так как в свое время смотрел достаточно хроники.

В пальто, шарфе и норковой шапке мадам Капитонова превратилась в обычную москвичку. Разве что походка танцовщицы немного выбивается из образа простой девушки. Только на нынешних тротуарах особо не попляшешь. Снег вроде чистят, но по сравнению с XXI веком — это земля и небо. Да и реагент в это время не применяют. Поэтому беру в одну руку не особо тяжелый чемоданчик, другую подставляю даме, и мы направляемся в сторону метро. Обсуждаем, как будет проходить утверждение интервью. Светлана сразу предупредила, что все напечатать не разрешат, хотя ей очень хотелось бы. Уже на подступах к станции она остановилась и посмотрела мне в лицо.

— А вы очень необычный человек, Алексей Мещерский, — очаровательная улыбка сопровождала ее слова. — Мне было приятно общаться с вашей компанией. Надеюсь, мы видимся не в последний

раз. У меня есть хорошая приятельница, на квартире которой собирается очень интересная публика. Там бывают и художники, которых вы сегодня критиковали! Я поговорю с Аленой, думаю, она будет рада вас видеть. И для вас будет познавательно пообщаться в неформальной атмосфере с неординарными людьми.

— Что-то вроде литературного салона? — уточняю, не совсем поняв, куда меня сватают.

— Можно сказать и так. Не совсем литературного, там собираются люди из разных областей искусства и не только. Я позвоню вам завтра или послезавтра.

Далее мы нырнули в метро и начали спускаться по эскалатору. Доехали до «Белорусской», где Светлана выпорхнула из вагона, подарив мне на прощание очередную обворожительную улыбку.

Выйдя из метро, решил не спешить, а проанализировать прошедшее интервью. Думаю, получилось у нас неплохо. Только вот как бы мне не прилетело за некоторые разглагольствования. В принципе, можно многое скорректировать, но какой в этом смысл. В голове проносятся несколько отрывков из достаточно долгой беседы.

— То есть вы считаете, что советский жанр карикатуры и агитационного плаката находится в кризисе? — чую, мадам сама испытывает удовольствие от беседы.

— Не сказал бы. Скорее всего, речь идет о формальном подходе. Некоторые товарищи забыли, что это такое же искусство, как и остальная живопись. Журнал «Крокодил» в полном порядке, хотя мне нравятся не все их работы. Но в остальном ощущается какой-то формализм. Возьмите наш базовый плакат и посыл. Если ты пьяница и тунеядец, то порядочная девушка не обратит на тебя внимание. Да, где-то были использованы элементы заимствования из американских работ и небольшая провокация. Но советским гражданам плакаты понравились. А значит, хоть какая-то часть аудитории, посмотрев на наши работы, сделает вывод в пользу здоровых ценностей. Это уже небольшая победа! В этом году в печать запускается триста тысяч плакатов. Думаю, что будут повторные тиражи, так как они действительно популярны. Или взять наш календарь про человека труда. Насколько я слышал, первая партия уже разошлась и напечатана вторая. Нужно просто подойти к делу с душой и творчески.

Здесь я коллег по цеху жалеть не собираюсь. Реально, большая часть из них гонит такую хрень, что жуть берет. Из года в год одни и те же изображения с лозунгами, просто слегка измененные. Какой тогда вообще смысл в наглядной агитации и пропаганде? Даже в мое время многие карикатуры стали культовыми и оказали влияние на циничных граждан России. А ведь сейчас реально идет борьба за умы советского человека. Но больше всего меня раздражали плакаты.

— Вот вы говорите, что авторское кино не нужно. Но ведь это часть кинематографической культуры! Да и вы в своем первом фильме сняли именно артхаус.

Я подобного не говорил. Но мадам Капитонова — это какой-то монстр, в хорошем смысле, конечно. Сразу реагирует на любой ответ и интерпретирует слова в нужном ей смысле. С наших биографий, плакатов и календаря мы плавно переместились к кино. Причем про кинематограф заготовленных вопросов у нас не было. Еще и в артхаусе разбирается, в отличие от меня грешного.

— Я выразился немного иначе. Авторское кино обязательно должно сниматься, дабы остальной кинематограф не превратился в фабрику, изготавливающую одинаковую продукцию. Для этого как раз и существуют дипломные работы — небольшие фильмы, близкие к документалистике. Или авторские фильмы должны быть просветительскими и нести глубокий философский смысл. Только надо знать меру и дозировать подобное кино. Не хочу обидеть коллег, но сталевар из Магнитогорска и ивановская ткачиха не поймут фильмы Феллини. Но у этого направления искусства есть своя небольшая аудитория, поэтому оно имеет право на существование. Я же сторонник массового кино, которое понятно большинству людей. Это не значит, что фильм должен быть легким и бездумным.