"Фантастика 2024-14". Компиляция. Книги 1-21

Астахов Андрей Львович

М-да. Странные у них здесь обычаи. Хотя вспоминаю работу в стройкорпорации. Будучи начальником отдела, сам удивлялся, откуда в людях столько дерьма. Было такое впечатление, что почти весь коллектив стучит друг на друга. Утрирую, конечно, но в людях я тогда сильно разочаровался. Времена меняются, а народ остается прежним.

* * *

В мое время этого дома на пересечении Каретного Ряда и Садово-Каретной уже нет. Поднимаясь по ступенькам обшарпанной лестницы на третий этаж, я начинаю вспоминать про саму хозяйку квартиры и сообщество, которое здесь обитало. Я все-таки не такой знаток советской богемы (или

как правильно называются эти люди?), но многое вспомнил.

Хозяйка — действительно милая девушка. Не знаю, почему современники считали ее безумно красивой. Я бы сказал, что Алена умеет себя подать. И есть в ее облике что-то такое готическое, но без излишней мрачности.

— Алексей? — собственно, Басилова и открыла дверь. — Заходите. Можете не разуваться, только протрите ботинки.

Здороваюсь, вручаю Алене пакет с вином и выполняю необходимые процедуры. На кухне, откуда несло запахом табака, раздался мужской смех. Хозяйка приветливо улыбнулась и повела меня за собой. В весьма необычной комнате с черными стенами сидело человек семь. Поздоровался со всеми и был представлен звонким голосом Басиловой. Из присутствующих узнал только Губермана и Окуджаву. Первого, потому что читал его в свое время и видел фото. Второго можно узнать и в этом достаточно молодом возрасте.

Чуть позже в комнату ввалилась компания из четырех человек, с которыми я тоже вежливо поздоровался. Солировал среди них совсем молодой чернявый парень. Судя по тем взглядам, которые он бросал на хозяйку квартиры, товарищ здесь не просто гость. Ну, дело молодое, тем более что Алена тоже смотрела на брюнета влюбленными глазами.

В общем, я потихоньку начал вписываться в новую компанию. Разговоры велись самые разные, больше о поэзии, оно и немудрено. Несколько присутствующих входили в достаточно известное, даже гремевшее в прошлом году, объединение поэтов СМОГ. Прежнему Алексею подобное направление было не особо интересно, мне нынешнему — подавно. Но в чужой монастырь со своим уставом не ходят.

Один из парней громко возмущался, что их группировку прикрыли. И вообще, кругом козлы, а они одни хорошие. Но наконец-то накал немного спал, и народ начал обсуждать последние новости искусства. Я как-то за всеми делами совсем отстал от мира. А Москва бурлила во всех направлениях. Выставки, новые театральные постановки и многое другое.

— Молодой человек, — вдруг обратился ко мне лысоватый мужчина в очечках, — каково это — быть обласканным властью?

Он, Окуджава и еще один неряшливый бородач были гораздо старше присутствующей здесь публики. Заметив мое недоумение, лысый продолжил:

— Разрешите представиться, Оскар Рабин, — видя, что я никак не реагирую на объявленное имя, товарищ сморщил свое лицо и продолжил: — Я был в Историческом, на вашей выставке. Что я могу сказать? Плагиат в чистом виде, еще и под советским соусом. И знаете, ваши плакаты никогда не купят на Западе.

Что за наезд, я так и не понял. Кто такой Рабин тоже вспомнить не удалось, хотя что-то крутилось в голове.

— Я не совсем понял, при чем здесь мои работы совместно с Сергеем Самсоновым и власть? Что касается плагиата, то я не скрываю заимствования из пин-апа. Недавно мы давали большое интервью и там честно рассказали, откуда растут ноги наших работ.

— Да, — вдруг воскликнула Басилова, я обратил внимание, что все присутствующие слушают только нас. — Алексей с соавтором недавно дали интервью нашей Светочке.

Она рассказывала, что это нечто! И мальчики действительно ничего не скрывали.

— О, Светочка! — притворно закатил глаза один из молодых людей. — Когда же она посетит сию скромную обитель?

— Ты же знаешь, Володя, что наша принцесса ходит только в сопровождении жуткого чудища по имени Николя, — под смех мужчин и осуждающий взгляд Алены произнес ее молодой человек.

Я бы тоже не отпустил Зою в эту специфическую компанию. Так что Николая понимаю и полностью поддерживаю. Хотя сомневаюсь, что кто-то из присутствующих способен охмурить товарища Капитонову. Это скорее она всех здесь заставит ходить строем и выполнять любую ее команду. Когда смех прекратился, Рабин продолжил:

— Здесь присутствует Толя Зверев, — Оскар кивнул на неряшливого мужичка, который жадно поглощал принесенное мною вино. — Его работы выставляются в Париже, Лондоне, Нью-Йорке и многих городах мира, где пользуются большим спросом. А в своей стране ему разрешили принять участие лишь в студенческой выставке почти десять лет назад. Потому и спрашиваю, как вам удалось пробиться в главный зал Москвы?

— Вы никогда не задумывались, что искусство может носить просветительский характер? — отвечаю собеседнику. — Не радовать глаз кучки якобы ценителей, которые стараются создать мнение, какие картины сейчас наиболее популярны, а быть понятным для всех. Пикассо и прочих Кандинских могут покупать на аукционах за миллионы. Но простой народ будет наслаждаться Боттичелли, Микеланджело, Рубенсом или Саврасовым. Потому что они им понятны. И людей сложно заставить поверить, что вот эта хрен поймешь какая мазня — искусство.

Делаю глоток вина и понимаю, что народ слушает, но настроен резко против моих слов. Только Алена загадочно улыбается. Я тем временем продолжаю:

— Основной посыл наших работ — это социальная тематика. Агитационные плакаты для того и нужны. Мы подняли вопрос борьбы с пьянством и некоторыми нездоровыми явлениями советского общества. Наверное, поэтому и государство быстро отреагировало на наш посыл, так как это важно для советского социума. Не для группы лиц, пытающихся доказать, что их творчество необходимо публике, нужно той это или нет. А для простых людей, часть которых наши работы могут спасти от разного рода глупостей. Что касается успеха на Западе, — поднимаю руку, не дав Рабину возразить, — то мои оригинальные календари сейчас с успехом продаются в Европе. Не в двух-трех галереях для зажравшихся буржуев и прочей декадентствующей сволочи. Их массово покупают простые люди, которым нравится посыл, изображенный на фотографиях. И это успех, который я собираюсь развивать, так как идей у меня хватает.

Народ зашумел после того, как я закончил свою речь. И не сказать, что особо полыхал негативом. А вот товарищ Оскар ожег меня неприятным взглядом.

— То есть, по-вашему, остальные области живописи не имеют права на существование? — не сдавался настырный Рабин.

— Кто я такой, чтобы рассуждать о таких глобальных вопросах? Если речь идет о нашей стране, то могу дать вам совет, — увидев кивок собеседника, продолжаю: — Никто не мешает художникам иметь свои студии. Как вариант, несколько единомышленников могут объединиться в артель, я просто незнаком с законами в этой сфере. Вместо того, чтобы устраивать подпольные выставки и продавать картины иностранцам, вы можете стать их официальным администратором.