"Фантастика 2024-184". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
— Не, по ходу ты реально тупая… Хоть в этом мы с Эсфеей сходимся. — Махнув ещё стопарь, говорю я, и божество вновь показывает белые зубки. — Нахуя ты всё это устроила? Зачем… к чему была эта война, особенно сейчас, когда демоны на пике своей силы. Ты думаешь хоть на день вперёд, думаешь о последствиях?
— Свет всегда сильнее тьмы. В моём видении тысячелетие — секунда, когда ты…
— Завали еб… ах… молчи, пока не разрешили говорить. — Отмахнувшись, стараясь уменьшить число матов в своём лексиконе, не даю той продолжить своё бахвальство. — Послушай, этот мир огромен, имеет множество своих проблем, решив которые, можно начинать враждовать между собой. Погляди на тех, в окружении кого мы находимся. Они ведь отсталые в развитии, они уступают миру Аида, Нулевому миру, как вы его называете. Ими можно и нужно управлять, вести к светлому будущему, править, говорить, что хорошо и что плохо. Они ведомые и радуются любому прогрессу, не обязательно устраивать
— Для тебя всё это игра? — Спрашивает Астаопа.
— Да. — Отвечаю я. — Именно игра, вся моя жизнь, как отдельные кат-сцены, так и сюжет, который я создаю сам. Я в этой игре главный герой, и итог катки будет зависеть только от меня, от моих стараний, от моих свершений и действий. Именно поэтому я стараюсь не рубить с горяча, не обрубать связи или отношения со всеми, чьё существование не угрожает моей безопасности. Астаопа, твой взгляд со стороны силы, твоё высокомерие, появившееся всего из-за родства с Древней, должны исчезнуть, навсегда. Только отказавшись от них, осознав, что всегда найдётся кто-то хитрее, сильнее и умнее тебя с Эсфеей, ты сможешь двигаться дальше, хоть как-то развиваться и становиться лучше.
— Будешь меня учить жизни? Матвей, ты перхоть на моих ногах.
— Скорее псориаз на твоей голове. — Перебиваю я. — И уже дважды тебя победил, однажды спас, а ты всё не хочешь с этим смериться. Я не враг тебе, и был им по-настоящему лишь раз, да и то в компьютерной игре. Теперь посмотри, куда нас с тобой двоих это завело!? Дура ты голимая, убила меня из-за слитой партии, а после и сама оказалась в полнейшей заднице.
— Я не люблю проигрывать…
— Заебись, оправданна на хуй! — Словно судья бьющий по столу молотком, кулаком ударяю по ладошке, и Астаопа внезапно роняет смешинку, улыбнулась и даже хихикнула.
Улыбка на лице богини стала шоком не только для меня, но и даже для неё самой. Кажется, общаясь с ней вот так, впервые на прямую, мы оба внезапно потеряли друг к другу желание убить собеседника. Странное чувство, однако.
— Слушай, Матвей, извиняться не буду, тем более просить прощения. Ты не прав, не имеешь права вот так относиться ко мне, но всё же вынуждена признать, я и вправду проиграла, потому что была слабей. Мне ещё многому придётся научиться. — Подняв взгляд, говорит богиня. Слова её оказались одной большой неожиданностью и радостью для моего сердца. — Можно кое о чём тебя попросить, буду должна…
— Отпускать не стану.
— Сама знаю, что не отпустишь! — Воскликнула она, и вновь мы застыли в комичном положении, когда, кажется, оба поняли друг друга. Я смотрел на Астаопу, а она на алкоголь.
— Налить? — Ехидно скалясь, просил я.
— Угу… а запить есть?
— Обижаешь… — вытащив из кармана штанов специально на этот случай припрятанный стакан, говорю я.
Глава 35
В распитии алкоголя с тем, кто желает тебе смерти, есть некий шарм. Понимая, что опасность обоюдна, и каждое слово может стать последним, все, включая богов, сильно меняются, начинают следить не только за языком, собственным поведением, но и за поведением и настроением своего собеседника. Астаопа пила и ела, не спускала с меня глаз, а я с неё. Мы говорили на разные, бессмысленные, а иногда очень даже животрепещущие темы. Будь то игры, мультипликация, фильмы, ну и конечно же развитие, наши с ней пути — мой созидательский, и её подчинительный.
Попав в этот мир, Астаопа стала жертвой пустынных лисиц. Они трахали её всю дорогу до Абу-Хайра, потом продали какому-то хряку почти за бесценок. Затем, посчитав девушку больной, измученной, и не желая тратить силы на её лечение, один из дроу принял решение её казнить и снёс голову. Богиня была в гневе, бешенстве, необузданной ярости, и скверна проникла в её тело, так же как некогда и в тело Эсфее, через открытую рану. Тело и отрубленную голову Астаопы выбросили на местную свалку. Там нищие, миром отверженные, вместе с крысами, дворовыми собаками и кошками, рвали богиню, пожирали отравленную ненавистью к миру плоть. Расплата не заставила долго себя ждать. Через неделю, все разумные, вкусившие плоть, начали гибнуть, а после смерти своей, как герои фильмов ужасов нулевого мира, восставать, бросаться и кусать других, ещё живых существ. Зомби, живые мертвецы, расползались по городу. В числе их были и безногие инвалиды, и дети, сироты, и даже знатные люди, которым под видом диетического мяса была продана отравленная плоть богини. Город подвергся атаке изнутри, дети кусали родителей, старики пожирали спящих внуков и тех, кто по правилам пустыни не смел поднять на них руки. Но самым страшным даже для самой Астаопы была не гибель города, а пробуждение после смерти. Когда она, будучи отрубленной головой, открыла глаза, то тела уже не было, а из шеи её росло новое,
Астаопа долгое время пряталась в стоках, нечистотах, отращивая конечности, собирая силы, чтобы встать, и когда настал день выбираться, на улицах, заваленных трупами, объятых пламенем, она вновь увидела того дроу. Она узнала его по глазам и волосам, а тот признал убиенную из-за уродливости и несвойственных местным чертам внешности. Воскресшую хотели зарубить, но её крик с просьбами о помощи прервал очередную расправу. «Она разумна?!» — Приняв ту за живого мертвеца, проговорил кто-то из дроу. Тогда Астаопа надеялась, что, рассказав всё случившееся, сможет изменить свой статус в глазах красавчика. Верила, что тот поймёт и поможет, что ей удастся стать героиней всей этой истории. А дальше, как в романтических новеллах и фильмах…
К её большому сожалению, романтическая история превратилась в хоррор, фильм ужасов. Астаопу скрутили, заковали в цепи, магические и простые, а после, притащив в башню Тёмной королевы, стали проводить опыты. Бесчеловечные, убийственно болезненные. Богиня не утратила бессмертие. Её жгли, резали, замораживали, сдирали кожу, мясо, вырывали кости… Она кричала, звала на помощь, и именно её крики я слышал в одном из своих снов. Тогда, когда по лестнице крутой каменной башни шёл вместе с слугами Эглера на первую встречу с Аоррой. Это она кричала, она звала на помощь, и я слышал её крик, не зная, кто и что молит о спасении.
Слушая это, видя с какой сумасшедшей, граничащей с истерикой, физиономией Астаопа рассказывает о пребывании в плену дроу, я начинал понимать, откуда внутри неё нежелание вести переговоры с Аоррой. По приказу моей тёмной королевы, богиню рвали на части, пытаясь разработать антидот. И в какой-то степени именно из-за Астаопы погиб и на тысячелетия попал в руки нежити наипрекраснейшего город-оазис, Абу-Хайра. Именно тогда, став подопытной куклой, крысой для исследований, Астаопа пообещала себе отомстить. Через некоторое время, удерживать Абу-Хайра стало невозможно. Моя дроу, увидев видения, а с ними и земли обетованные, обрела новую цель для жизни. Дроу с боями прорываются за стены умирающего города, наконец-то позволив пленнице перевести дух, хоть немного отдохнуть от издевательских исследований научных маньяков Аорры. Там же, в пустыне, сосредоточенная на регенерации, желании сбежать, Астаопа впервые ощутила угрозу, исходящую от своего второго я. Её тело, отростив голову, собрав и подчиняв себе некоторых существ, пустилось в погоню, второе я хотело убить Астаопу, и чуть не убило. Какой-то воин дроу, по чистой случайности решивший прогуляться в разыгравшуюся пустынную бурю, защитил её повозку, отбил нападение, вынудив неудавшихся убийц отступить обратно в глубь бури.
Через ещё какой-то промежуток времени, точно какой, Астаопа не знала, наступила наша с ней первая встреча, конфликт с дроу и воссоединение дочери и матери. Радости Астаопы не было предела, она была счастлива, рыдала, заверяла мать в том, что исправится, станет хорошей, не совершит больше ошибок… Тогда-то Эсфея и произнесла: «Астаопа, ты и есть одна большая ошибка». Отношения матери и дочери не заладились с самого начала. Тогда, когда её уже перестали резать, рубить и измываться над ней, Астаопа радовалась простой возможности жить, есть, пить… Эсфея забрала Астаопу, закрыла под замок, в каждую свободную минуту своего времени, читая наставления, лекции, пытаясь хоть чему-то обучить бестолковую богиню. И наконец-то, впервые с момента своего создания, Астаопа ощутила себя по-настоящему нужной Эсфее. Впервые та чему-то учила её, давала советы, вела себя так же, как некоторые, пусть и не самые лучшие, но матери. Из храма, наблюдая за смертными, за тем, как они себя ведут, как общаются с Эсфеей и теми, кто ей прислуживал, богиня начинает подмечать детали. Однажды, Астаопа сама выходит на свет, где и рассказывает местным, кто она и чья дочь. С того момента жизнь Астаопы, отношение к ней местных меняется кардинально. Мои Кролли, Му и Выр-выр дают божеству то, чего она так долго желала, — подчинение. Ей целуют руки, ноги, чуть ли не в задницу дуют, принося подношения и вознося молитвы. Астаопа, как и Эсфея до этого, начинает напитываться магией света, исходящей от местных душ. Праздник и луховный пир длились недолго.