"Фантастика 2024-184". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
— Не говори никому, — хмыкнул я.
— Почему?
— Чтобы не завидовали, — я хохотнул.
— А как же отец рабочим стал? Хотя… Куда денешься.
— Отец у тебя идейным был. И вовсе не рабочим, а инженером на Дальзаводе. Всё за справедливость, равенство, братство в газету статьи писал. Да-а-а… В Тридцать восьмом его репрессировали по делу о троцкистском заговоре вместе с уже отсидевшими и вышедшими инженерами завода. Во Владивостоке в июне 1938 г. во время партийного пленума в одну ночь арестовали 40 членов приморского партийно-хозяйственного актива, в том числе секретарей обкома ВКП (б). А
Отец грустно смотрел на стакан с остатками ягод от компота и некоторое время о чём-то думал, а потом поднял глаза.
— А братьев за что? Там документов нет?
Я пожал плечами и сожалеюще развёл руки.
— Об этом история умалчивает.
— Да-а-а… Дела-а-а…
Семёныч не поехал на Тихую, а поехал со мной на Семёновскую, где я ему и показал все три тайные комнаты и подвал. А после этого мы с ним долго сидели в кафе-кондитерской, что располагался сразу под нашей квартирой на первом этаже здания и больше молчали, чем говорили. Подумать Семёнычу было над чем. Я-то уже месяц, как думал, а ему только сейчас пустым мешком по голове прилетело.
— Умно придумано, — наконец сказал Евгений Семёнович. — Второй этаж… И не подумаешь, что может быть люк на первый этаж в глухую комнату. И подвал… Что сейчас с этим делать? Если найдут?
— Обязательно найдут. Что тут искать? Заходи и смотри.
— Не факт, не факт… Ты не оставлял люк открытым?
Я покрутил головой.
— Они тоже могут не подумать про люк на первый этаж.
Мы специально решили не говорить о подвале в квартире, подразумевая наличие прослушивающих устройств. Ели уж товарищи в серых костюмах интересовались мной, то при моём переезде наверняка перенесли и аппаратуру. Хотя… Может я о себе много «мню»? Может и не нужен я никому?
Никто меня после нашего разговора с секретарями райкома не беспокоил. Уже стоял март, а о выступлении в филармонии на День Победы никто не заикался. Ко мне приезжали музыканты: Андрей, Лера, и Григорий, мы потихоньку репетировали военные и патриотические песни. Заодно повторяли прошлый развлекательный и детский репертуар.
Звукоизолировать квартиру не пришлось. Я специально «покачал» её стоваттными колонками — заодно проверив их на максимальной нагрузке — и убедился, что это не дом, а крепость. Даже пол, как я убедился, был сложен из сорока сантиметровых стволов лиственницы, оббит дранкой и оштукатурен снизу. Сверху на него были уложены доски, а на них дубовый паркет. Ну и кирпичные стены толщиной в метр. Какая тут ещё нужна звукоизоляция. Ни я соседей сверху не слышал ни они меня. Как я узнал, когда ходил знакомиться.
— Оно-то, да, но что-то же делать со всем тем имуществом надо? — спросил я.
— Да, пусть лежит, как лежало. Нам от всего этого не холодно, не жарко. Тебе оно надо?
Я покрутил головой.
— Нам денег на прожитьё хватает даже без твоих футболок, «примочек» и усилителей с колонками.
Я удивлённо вскинул брови.
— Хотя с ними, конечно… Вон, телевизоры купили…
Глава 8
— Я не потому удивился. Почему, они — мои усилители и примочки? Наши, Евгений Семёныч. Ты сейчас в производство вовлечён, как бы, не на восемьдесят процентов.
— Да, не должны. Но лучше свой токарный станок заиметь, конечно.
— Я тебе давно говорил: давай соберём свой? Нам много не надо. Только чтобы крутилась да мал-мала двигалось туда-сюда… Помнишь, те детали, что я с мусорки притащил? Я показывал тебе… Их можно приспособить?
— Те, что на балконе? От станка? Не-е-е… Там столько ещё надо… Лучше, что попроще собрать. Из мощной дрели, например. Небольшой редуктор у меня есть. Тиски большие. А где материал брать будем? Чтобы точить? Люминь в магазине не продаётся.
— Плавить надо самим. Этого… алюминия на улице, как… Ложки-вилки, в конце концов, скупать можно. Железа листового, как грязи. Нарезать, скрепить, покрасить… Вот тебе и корпус. Сейчас мода под дерево… Я знаю, как под дерево красить. Резинкой мазнул — вот тебе и узоры. Красиво будет смотреться, если и ручки деревянные будут. У японцев блескучие, а у нас, типа, деревянные, под мебель.
— Всё равно без радиаторов не обойдёмся, а их только лить, — согласился Семёныч.
Наша беседа «ни о чём» вдруг превратилась в производственное совещание.
— Индукционную печку собрать, как два пальца об… асфальт. Ты, главное, токарным станком займись. Хотя… Если плавить алюминий, то ручки и из него можно лить. Всё! Я собираю индукционный тигель, а ты не торопясь думай над токарным станком. В конце концов, можно и вручную резец водить, если алюминий точить. Или напильником.
Семёныч молча, дёрнул головой, хмыкнул и улыбнулся.
— Странный ты, всё-таки, пацан, Женёк. Слишком уж предприимчивый! Тебе бы в Америке жить, наверное, бы, миллионером стал.
— Нет, Семёныч. В Америке такого бардака нет и бесхозяйственности нет, как, в СССР. Там алюминий на улице хрен найдёшь, а тут даже в центре города можно проволоку найти любую, хоть медную, хоть алюминиевую.
— Ты так говоришь «тут», словно не здесь родился, — хмыкнув, сказал Семёныч. — Ты, Женёк, точно, как Американский шпион, к нам заброшенный.
— Ага… А где же тогда у меня парашют и радиостанция?
— Ха! Радиостанцию тебе сварганить, как, ты говоришь, два пальца об… асфальт. А парашюта нет? Так может тебя морем доставили. Есть такие подводные средства доставки. Женька утонул, а тебя подсунули…
Я вылупился на Семёныча.
— Ты, чо, Семёныч, с дуба рухнул? — Я аж «чокать» начал от удивления. — Шутишь, или вправду так думаешь?
Семёныч улыбнулся.
— Струхнул малость?
— Вот ещё! С чего мне «трухать»? С какого перепугу? — Удивился я.
— Тогда скажи, откуда ты эти схемы усилителей берёшь? И ведь не одну две, а вон сколько! И колонки и «примочки»! Не может советский пацан это всё знать. Не откуда ему это знать, Женёк. Ты, или чьи-то записи нашёл, или… Или это не твои мысли. Это видно и понятно. Чтобы одну стоящую схему создать, знаешь сколько надо работать? Сколько исследований провести, испытаний? Целые лаборатории работают, институты… А ты взял и нарисовал вдруг уже конечный вариант, самый оптимальный. Так не бывает, Женёк.