"Фантастика 2024-195". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
Метавселенная «Яркость», класс ААА.
– Ты ценишь реальность, – уточнил Марсианин. – Мне же нравится необычное.
Отвечать Кандинский не стал: пригубил вино и, продолжая разглядывать горизонт, поинтересовался:
– Что у тебя случилось?
– С чего ты взял, что случилось? – пробурчал Марсианин.
– Мы не виделись пять лет и не могу сказать, что я был сильно расстроен этим обстоятельством. И вот ты просишь о встрече…
– Предложил встретиться, – грубовато перебил собеседника Марсианин. Для него был
– Ты растерян, – обронил Кандинский.
– А ты – единственный в мире человек, который читает меня, как раскрытую книгу.
– Поэтому ты и пришёл ко мне. Ты всегда приходишь, когда возникают проблемы.
Это замечание Марсианину не понравилось, однако демонстрировать характер он не стал. Чуть пожал плечами, словно говоря: ну, может быть, и спросил:
– Что ты уже знаешь?
– Только то, что тебя чуть не похитили, – ровным голосом ответил Кандинский.
– В Сообществе надо мной смеются?
– Удивляются. Все знают, что ты осторожен и внимателен.
– Я её недооценил.
– Кого?
– Имени не знаю. Как выглядит не знаю. Она сказала, что ты хочешь её убить.
«Яркость» действительно была самой реалистичной из всех Метавселенных, даже класс ААА казался для неё слишком низким – «Яркость» была достойна большего. Она позволяла создавать необычайно реалистичные «оболочки» и только поэтому Марсианин сумел разглядеть на лице Кандинского тень охвативших его чувств. Но именно тень – террорист умел держать себя в руках. И голос его не дрогнул.
– Она меня ищет?
– Ты знаешь, о ком идёт речь?
– Она меня ищет?
Попытка выудить информацию с наскока не удалась и Марсианин ответил:
– Да.
– Сказала зачем?
– Насколько я понимаю, чтобы сделать с тобой то, что ты не смог сделать с ней. И это подводит наш разговор к неприятному вопросу: ты облажался? Не смог убить какую-то девчонку?
– Ту самую девчонку, которая едва не упаковала тебя в «кокон».
Марсианин уже отошёл от унижения, поэтому среагировал на едкое замечание достаточно спокойно:
– Ладно-ладно… признаю… ты прав: она не «какая-то», а весьма талантливая и целеустремлённая. Почему ты её не убил?
– Потому что не собирался.
Кандинский вернул бокал на столик и Марсианин заметил, что рука собеседника чуть дрожит. Сначала обалдел: Кандинский боится? Но через мгновение догадался:
– Она тебе понравилась?
Молчание.
– Но поскольку мы не оставляем следов, Глория решила её прикончить не спрашивая тебя, да? Поняла, что ты пожалел девчонку и приняла меры.
Кандинский кивнул.
– От этих родственников одни неприятности.
– Глория слишком много общается с нейросетями.
– И от нейросетей одни неприятности, – протянул Марсианин. – Я знаю, что говорю, потому что твоей девчонке служит Марлоу.
– Ты уверен?
– Абсолютно.
– То есть, это она убила Гамильтона?
–
Недалеко от рифа появились дельфины. Один поплыл к берегу – пугать обитателей, другие остались ждать, когда запаниковавшая рыба направится подальше от опасности и сама явится к столу. Обычная охота, время ужинать.
– Раньше она не была такой кровожадной, – тихо сказал Кандинский.
– С кем поведёшься.
– Это верно.
– Какой она была раньше?
– Талантливой, – ответил, после короткой паузы, Кандинский. – А раз ей удалось убить Гамильтона, то сейчас она гениальна. Я бы на твоём месте с ней не связывался.
– Я и не собирался, – честно признался Марсианин. – Но она… кстати, как её зовут?
– Это неважно.
– Ладно. – Марсианин хмыкнул. – Так вот, я не собирался с ней связываться, я вообще не подозревал об её существовании, но девочка вбила себе в голову, что сможет выйти на тебя через меня. И идёт по моему следу.
– Скажи ей, что мне… что мне очень жаль. Что я не собирался делать то, что случилось… что… что сейчас я не могу с ней встретиться, но обязательно дам о себе знать…
Сначала бокал, а теперь пальцы на подлокотнике – они едва заметно подрагивали.
– Да тебе стыдно, – удивлённо произнёс Марсианин. – Тебе, мать твою, стыдно, неловко и ты… ты не можешь её забыть. Ты что… ты её любишь?
Молчание. И Марсианин поймал себя на мысли, что никогда не видел Кандинского настолько подавленным. По всей видимости, он считал таинственную девчонку погибшей и растерялся, не зная, что делать.
– При случае, я всё ей скажу, – пообещал Марсианин. – Но уверен, что слова её не остановят. Наоборот, убедившись, что мы общаемся, она насядет на меня со всей силой.
– Тогда спрячься, – посоветовал Кандинский.
– Что?
– Спрячься и подожди, пока я не соберусь с духом с ней поговорить.
– Давай я просто её убью? – предложил Марсианин. – И всем станет легче.
– Попробуй. – Кандинский поднялся на ноги. – Разговор окончен.
И медленно пошёл вдоль линии прибоя.
Иногда всё вокруг кажется ненастоящим…
А иногда, не всё, а какая-то часть окружающего мира. Какая-то деталь, причём, не обязательно важная, но заметная… или заметная только ей, но от того не становящаяся менее важной, а может, даже, наоборот – становящаяся очень важной именно из-за того, что заметна только ей, и Шанти единственная, кто понимает, что эта деталь делает всё вокруг ненастоящим…
Как сейчас всё вокруг ненастоящим делал массивный золотой перстень на левой руке собеседника: заметное украшение с крупным чёрным камнем, совершенно не блестело на солнце, громко заявляя окружающим, что состоит из единиц и нулей. Весьма необычный выбор для человека, который сидел сейчас перед Шанти. Сильного человека. Злого человека. Опасного человека.