"Фантастика 2024-20.Компиляция. Книги 1-2

Суржевская Марина

— Сделай то, что обещала, мелкая. Знак, — он указал на свой обезображенный бок, — ты его знаешь. Нарисуй.

Верховный сделал шаг вперед, в серых глазах мелькнула обеспокоенность. Пока еще не слишком сильная. Он явно не воспринимал Ржавчину как серьезного противника. К тому же рядом стоял Стит…

— Что это вы задумали? Эй, отойди от Двери, девочка. Сейчас же!

Приказ заставил меня дернуться. Властные нотки голоса Верховного так и требовали им подчиниться.

— Вивьен, — с хрипом сказал мой приютский

друг. — Прошу тебя.

— Стой! — Стивен сделал шаг ко мне, но Ржавчина преградил ему путь. Безоружный, он казался слабым соперником. Но Верховный замешкался. — Вивьен, не делай глупостей. Я лично посодействую твоему помилованию, в конце концов, все получилось на благо империи… Ты обрела очень полезный Дар, девочка! Из тебя может получиться прекрасный февр, поверь моему опыту! Дурную кровь твоей матери еще можно исправить.

— Что? О чем вы говорите? — изумилась я. Голова шла кругом. Перед глазами плыло. Ручка Двери то двоилась, то снова сливалась в одну.

Время заканчивалось.

— Портрет в тубусе, который ты прячешь, Вивьен, — жестко произнес Верховный. — Я знаю, кто на нем изображен. Ее звали Ливанда Ардис. Она принадлежала Ордену проклятых. И у тебя ее глаза, ее улыбка… Я расскажу, что с ней случилось, Вивьен. А теперь… иди к нам.

— Не слушай его, мелкая. Он врет, они все врут. Всегда, — перебил его Ржавчина.

Я прижалась к створке спиной. Голова кружилась, а с пальцев все капала и капала кровь.

— Вивьен, не делай этого, — напряженным голосом произнес Кристиан. — Я не ощущаю его чувств, он не человек. Но я ощущаю опасность. Что-то не так.

Не так? Я невесело усмехнулась. Да все не так!

Совет Двериндариума годами делал из беззащитных подростков чудовищ, что здесь может быть так?

Лицо Ржавчины исказилось, под кожей словно прошла рябь. Еще немного — и он снова станет чудовищем!

Крис даже не повернул головы. Он смотрел лишь на меня.

— Вивьен, поверь мне. Посмотри на меня. — Я смотрела. Смотрела изо всех сил, не отрываясь. Голос Кристиана стал тише. — Ты говорила, что если я угадаю, кто ты, то мое желание сбудется.

— Что?

— Считалочка, которую ты шептала в наш прошлый раз. Я вспомнил ее. Ты сказала, что это заклинание, надо угадать ответ — и мое желание сбудется. Я желаю, чтобы ты доверилась мне. Просто доверься мне, и я найду выход. Я знаю, кто ты, Вивьен. Ты Дождь. Я всегда чувствую этот запах, когда ты рядом. Летний дождь, свежий и сладкий одновременно. Им пахнет твоя кожа и твои слезы. Все еще можно изменить.

— Это всего лишь детская считалочка, Кристиан, — прошептала я.

Ржавчина невесело усмехнулся.

И я посмотрела в его осунувшееся, бледное лицо. На израненное тело. На шрам, который он сам с себя срезал. Срезал, потому что я сделала ему слишком больно. Потому что все стало слишком сложным…

…Все

мы здесь. И вот вопрос:

Кто за всех в ответе?

Вот и вся моя семья.

Угадай же, кто здесь я?

«Ты в ответе за нас, мелкая!» — говорил Ржавчина. А я отбрыкивалась — почему я?

Потому что ты сильная. Умная. Смелая. Потому что умеешь разговорить нелюдимого Мора. И догнать неуловимый Ветер. И утешить Серого Пса. Потому что научила Третьего понимать буквы и спасла Тень, когда она неделями отказывалась от еды… Потому что, когда ты рядом, я верю, что приютский крысеныш однажды может стать человеком.

Помоги мне остаться человеком, мелкая.

Помоги мне остаться…

Почему же так больно?

Я обхватила себя руками.

Люди говорят, что все заслуживают второго шанса. Приютские дети знают, что второй шанс дается лишь счастливчикам. А мы никогда ими не были.

И если Ржавчина не выйдет из Мертвомира сегодня, он не выйдет из него никогда. Я знала это. Потому что сама погасила огонь, горевший в моем друге. Погасила, полюбив другого человека.

Ничего Ржавчине не обещая, кроме преданной дружбы, я все же предала его.

Так разве могу я выйти за эту Дверь и оставить его здесь?

По его лицу снова прошла рябь. Эфрим был совсем рядом.

— Вивьен, я прошу тебя, — сказал Кристиан.

Он тоже уже понял слишком многое. Увидел взгляды, сопоставил слова. В его глазах тоже жила боль. В его, в моих, в рыжих…

Лишь Верховный наблюдал за нами холодно и слегка раздраженно. Его не интересовали наши глупые чувства.

Ржавчина молчал. И это молчание било меня сильнее кулака. Он сделал шаг назад — к развалинам. Прочь от меня. Прочь от Двери.

И, подняв ладонь, я кровью нарисовала на деревянной створке знак. Тот самый, что был вырезан у меня на ребрах. По рассохшимся доскам Двери муравьями поползли знаки-глифы, такие же, какие были в подземелье безумия. Их становилось все больше и больше, они кружились вихрем, пока не заполнили чернотой всю Дверь. Контур вспыхнул и загорелся мертвенным синим светом. Верховный что-то закричал, замахнулся хлыстом, решив уничтожить меня. И я увидела, как плеть встретилась со спиной Кристиана, меня заслонившего…

Дверь распахнулась.

— Наконец-то, — сказал Ржавчина.

И я обернулась, пораженная его голосом. Жестким. Злым. Никакого смирения. Никакого понимания.

И тут серебристые травы всколыхнулись, а земля вспучилась. Зашатались деревья, а небо потемнело. В один миг все пришло в движение, отовсюду хлынули чудовища. Эфримы, хриавы, рогатые ширвы! Легионы чудовищ! Все это время они таились под землей и прятались в развалинах и кронах деревьях. Прятались так умело, что люди не ощутили опасности!