"Фантастика 2024-39". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
— Я так и не понял, почему на Браккаре нет магов-музыкантов? Музыка и наука как-то противоречат друг другу? — Альт Грегор с трудом раскладывал «по полочкам головы» свежеполученные сведения и, признаться честно, слегка тянул время.
— Всё гораздо проще, — вздохнул Нор-Лисс. Задумался на мгновение. — Вот скажите, пран Ланс, из ста человек в Аркайле, сколько обладает музыкальными способностями?
— Из ста? Ну, один-два. Но из сотни, владеющих музыкальной магией, девяносто семь с грехом пополам выдувают жалкий писк из окарины или пиликают на фидуле[5]. А моей силы или
— Вот видите. То есть на город, величиной с Аркайл или Эр-Трагер, самое большее десяток человек. Это с приезжими. Таким образом, получается нехватка людей, обладающих должным уровнем магии, или способных к обучению. То же самое и в Бракке или Тер-Порте с учёными. Мы не имеем право разбрасываться теми, кто способен овладеть магией.
— Так вы поэтому вытащили меня? Рассчитываете сделать сильного учёного?
— Увы, буду с вами предельно честен…
— Насколько это возможно для браккарца?
— Пусть так. Но я играю с вами в открытую. Вы не представляете для обучения ни малейшего интереса.
— Почему это? — Возмутился Ланс, чьё самолюбие уязвил этот нескладный старик с покрытым коричневыми пятнами черепом.
— Вы стары. Увы, это правда. Обучение следует начинать лет в девять-десять, самое большее в двенадцать.
— Тогда зачем?
— Мы просто хотим беседовать с вами, узнать подробности обучения, выяснить отличия в применении магии… Ну, и так далее.
— По-моему, это унизительно. Я — дворянин, который может перечислить благородных предков до…
— Я тоже могу. И я предвидел вашу щепетильность, пран Ланс.
— И, тем не менее, сделали мне предложение?
— У меня есть нечто, что может сделать вас более сговорчивым. Ну, по крайней мере, мне так кажется.
— Что?! — фыркнул менестрель. — Чем вы можете меня шантажировать?
— Почему сразу шантажировать? Я хочу сделать вам небольшой подарок.
— А взамен?
— Взамен вы согласитесь помогать нам и дадите честное слово дворянина, что не попытаетесь сбежать.
— Сбежать? Да как я могу сбежать с острова?
— Вот видите, как всё просто. Вам не придётся даже прилагать особых усилий, чтобы сдержать слово. Ну? Решайтесь. Неторопливые беседы раз в два-три дня. Разве вам трудно?
— Не трудно. Просто мне кажется, что меня обводят вокруг пальца, как простофилю на рыночной площади. Браккарские учёные превзошли множество наук и выдать кусочек стекла за самоцвет им не составит ни малейшего труда.
Ланса, в самом деле не отпускало ощущение, что его водят за нос. Но в чём именно, он не мог догадаться. И ещё… Менестрель всегда бесился, когда им пытались манипулировать. Даже для его собственного блага, но чего-чего, а уж такой заботы он от браккарцев не ждал. Уж этот народ шагу не ступит без того, чтобы получить выгоду.
— Иной кусочек стекла дороже иного самоцвета, — ворчливо заметил Нор-Лисс. — Иной набросок углём на жёлтой бумаге дороже написанной маслом картины.
— Красиво сказано. Образно, — кивнул Ланс. — Только я…
— Взгляните для начала на набросок. — Бесцеремонно перебил его старик, засовывая ладонь за пазуху. — Вот. Полюбуйтесь.
Удивившись — чем таким рассчитывает увлечь его браккарец? — менестрель принял бумагу из его рук, попутно отметив, что она плотнее, крепче и белее, чем та, которую делали в Унсале, не говоря уже о шероховатых, рыхлых листках, привозимых из Лодда, которые часто разваливались раньше, чем ты успевал сложить письмо и запечатать конверт.
Развернул. И позабыл обо всём на свете.
Всё-таки сумел его поймать на крючок старый пран Нор-Лисс, поторопился менестрель, заявляя, что не струнах его души сыграть никому не под силу. Не зря же, не зря говорят, что у каждого человека есть больное место, в которое, при случае, умелый интриган всегда может ткнуть кривым ногтем.
С бумажного листа на него глядела Реналла.
Чёрные росчерки уголька, которым пользовался художник, не могли передать цвет волос, глаз и губ, но скупость линий лишь подчёркивала красоту девушки. Только лицо, причёска с упавшим на глаза локоном и кисти рук, подпиравшие подбородок.
Когда Ак-Карр успел её нарисовать? В ночь перед дуэлью или они были знакомы раньше?
— Нет, он не был в Аркайле до того злополучного осеннего бала. — Словно подслушал его мысли Нор-Лисс. — Так же как и прана Реналла из Дома Жёлтой Луны никогда не покидала материк. Скажу больше, она не покидала даже родового замка отца до той осени.
— Тогда как же… — Ланс потряс головой. Неужели, ему привиделся рисунок?
— Ак-Карр обладал магическим даром, но его отец отказался отдавать его в учёбу. Даже влияния его величества не хватило, чтобы убедить главу Дома Жемчужного Нарвала. Я полагаю, что Ак-Карра мог предвидеть будущее. Все его картины — какие-то кусочки будущего. Но вряд ли кому-то дано их увидеть.
— Почему?
— Я не совсем точно выразился. Вряд ли тот, кто видел картины, узнает изображённое на них будущее, а тот, кто не видел, тот и не догадается.
— Трудно возразить.
— Мне вообще трудно возражать. — В голосе Нор-Лисса зазвенел металл. — Итак, пран Ланс, вы согласны помогать нам?
Менестрель ответил не сразу, а когда заговорил, в его голосе звучала дрожь, как у пропойцы, которому налили стакан вина.
— А я могу оставить рисунок себе?
— А вы будете нам помогать?
— Отвечать вопросом на вопрос это так…
— По-браккарски?
— Да.
— А что остаётся делать. Я всю жизнь прожил в Бракке.
— Это чувствуется. Вы отлично торгуетесь. Как лучший купец.
— Так вы согласны?
— Согласен, — кивнул Ланс, кляня себя в глубине души за глупую доверчивость. Ведь браккарцам доверять нельзя. Они всегда получат от тебя больше, чем просили, а дадут меньше, чем обещали.
— Тогда рисунок можете оставить себе. — Старик наконец-то позволил себе улыбнуться уголками губ. Впервые за весь разговор. Кончики усов дрогнули, как у принюхивающегося кота. — Очень красивая девушка, пран Ланс. Я вас понимаю. И сочувствую.